Author: dist (83.102.161.---)
Date: 10-25-04 14:10
При анализе символики цветовых характеристик объектов древнерусских произведений литературы и искусства (при всей условности применения этих терминов для Древней Руси) следует помнить, что названия цветов могли существенно отличаться от современной “общепринятой колористической номенклатуры”. Если упустить этот момент из виду, то можно попасть в весьма неловкое положение. Приведу пример. В старославянском переводе Пандектов Антиоха XI в. читаем загадочную фразу:
“Кому сини очи, не пребывающиим ли въ вине, не назирающим ли къде пирове бывають”.
Здесь модели этического и цветового пространства принципиально отличны от привычных нам. Современный человек никогда не поймет, какая связь может существовать между “синими” глазами и склонностью к злоупотреблению спиртными напитками, если не примет во внимание, что в те времена, когда писался этот текст, слово “синий” значило “темный, темно-красный, (вишневый), блестящий”. Без этого, кстати, непонятно, почему многие иконы имеют к_р_а_с_н_ы_й (“синий, блестящий, сияющий”) фон.
http://lants.tellur.ru/history/danilevsky/d08_1.htm
Итак, повторим – в древнерусских текстах синий – это красный (совр), а красный – это красивый (совр.)
Ну, а теперь откроем любимое всеми нами СПИ:
Красные готские девы въспеша на берегу СИНЕГО моря (красного значит, вишневого прям), звоня русским златом, поют время Бусово, лелеют месть за Шаруканя.
В "оригинале":
Се бо готскiя дЪвы въспЪша на брезЪ СИНЕМУ морю, звоня рускымъ златомъ; поют время Бусов, лелЪютъ месть Шаруканю.
Как ни крути, не мог древнерусский автор не знать, что СИНИЙ – это значит КРАСНЫЙ.
Устойчивый оборот – СИНЕ МОРЕ – это уже 17 век.
|
|
