Автор: Саша (---.red.bezeqint.net)
Дата: 24-07-04 12:17
Сказка-детектив конца 18-го века, с Цареградом, вместо Стумб-аулов, с Блистательной Портой, вместо тУрции, с раскольниками, до потеряния жизни, нежелающими исповедовать православного исповедания, с козаками, еще недавно бывшими грозной силой.Андрюха Маляр в 1780 г. написал сказку - оперу.
"1780 р., січня 31. – Свідчення мешканця Збур’ївського ретраншементу А.Ф.Маляра про результати його розвідувальної діяльності в місцях поселення запорозьких та некрасівських козаків у пониззі Дунаю
В 1780 году генваря .31го. дня присланной при рапорте от гсдина брегадира и кавалера Пеутлинга, казак Андрей Филатов сын Маляр скаскою показал,
Прошлого 1779 года марта в последних числех, отправлен я был от гсдина брегадира Репнинскаго с писменным наставлением в турецкую сторону, как для отыскания некрасовского старшины гна полковника Радиона Решетникова жены Евдокии Федоровой дочери, с детми, так и для примечания тамошних обстоятелств, куда по отправлении и прибыл за реку Дунай на Дунавец, сыскал толко фамилии того Решетникова детей, а именно сынов Василия, Владимера, и Макара, дочерей Соломониду, Марину, племянника Ивана Васильева сына, и племянницу Марию, да сестру и своячину ево; женаж ево до прибытия моего туда померла, которые хотя и самы тогда к переходу в Росию великое желание имели, но вивесть их отътуда по притчине их бедного там жития и убожества, да и что мне на вывод их кроме на содержание себя в пути дватцати рублев при отправлении меня туда из казны денег невыдано, не сыскал никакого средства, а при том примечая я в силу того данного мне наставления, узнал действително, что бежавшие из Кубани в Анатолию некрасовские казаки все намерены оттуда переитить нажителство за вышеупомянутой Дунай на реку Дунавец, а равно при случае // бытия моего в турецкой области в тамошних городах Очакове, Акермане, Смаилове и Килии сыскано мною из числа бежавших из России при разрушении бывшей Сечи, запорожских казаков в Очакове, сот до шести, которые как слышел я по причине отправления их из Очакова к заселению за реку Дунай не имея никакого к переходу туда желания приняли было намерение возвратится по прежнему в Россию, но по воспоследовавшему якобы как от российской, так и отоманской сторон, им позволения где сами остатся пожелают, а более убоясь обявленного им от очаковскаго сираскир баши взыскания за все года сколко они прожили по тамошнему окладу платежа, и притом выговоря что естли кто захочет возвратится в Россию, а после того бегая отътоль паки будет приходить в турецкую сторону, непринимая уже их, да и тем кто пожелавши остатся в Туреции похотят выитить в российскую империю рубить головы, остались по прежнему там, о чем я по прибытии в Збуривской ретранжамент обявлял командующему там Кинбурским деташаментом господину брегадиру Репнинскому, от которого потому и был отправлен к командующему в Крыму воисками гну генерал порутчику – Александре Васильевичу Суворову, к которому // прибывши и обявя, о всем вышеписанном по снабдении меня на исправление мореходной лодки, и для найму знающих мореходство потребного числа работников, и на прокормление оных, так как и на выдачу той фамилии на первой случай каждой душе по десяти рублей, тремя стами рублями исправивиши лодку отправлен был уже для взятия обявленного старшины Решетникова фамилии прямо на упоминаемой Дунавец, куда следуя на той лодке Черным морем, не доходя до того Дунавца верст сорока на устье Дуная впадающего в Черное море, называемого по турецки Кидерлес Бугаз, близ коего состоит расколничья слобода, где несколко живет и из числа ушедших ис Кубани некрасовских казаков, поставля лодку версты за четыре в закрытом месте, сам пошел к старшему обявленного Решетникова сыну Василию находящемуся на той реке Бугазе, для ловления рыбы, к которому пришед обявил, что я приехал для забратия их фамилии, но он Василей не сказав мне более ничего, как толко что он боясь оттоль тайного выходу, поелику все находящиеся там из некрасовских казаков, на отца его Решетникова гонители, а паче будтобы известился чрез некоторых греков о смерти отца их, Решетникова, от коего я в доказателство никакого знака /:ибо они между собою положили знаки по выходе ево в Россию:/ непредставил //
Сверх же того страшась, что при выводе их в Россию имея раскол /:которого не оставит до потеряния жизни:/ принуждать будут принятием православного исповедания ехать, как сам так и протчия ево братья сестры и родственники, а обявленного Решетникова фамилия, которая как я и сам поехавши на Дунавец где оныя находятся спросил кроме малолетных онаго Решетникова сынов по притчине якобы той что дочь того Решетникова Соломонида, и племянница Мария первая засватана, а другая уже и отдана замуж за тамошних жителей расколников, и переходу в Россию не пожелали; При проходе ж моем обратно Бугазом на Кидрелес, зашол я паки к обявленному старшему Решетникова сыну Василью, с тем чтоб желающих малолетных братьев ево к выходу в Россию к отцу своему Решетникову для доставления мне отдал, но он и тогда мне как выше сказано без знака отцовского, хотя бы то и дозволено было от тамошнего началства выитить оттуда отдать не может, из чего увидя я совсем нимало неимеющаго к переходу желания намерен был возвратитца, но причина перемены спутнаго к следованию моему в обратную дорогу ветра, а паче и зная злое предприятие находящагося у меня на лодке работника Ивана Ткача, которой вознамерился остатся навсегда у тамошних расколников и обявил всем им обо мне что послан // для некоторых примечаний о тамошних обстоятелствах шпионом, принудили меня отправится в Царь Град к пребывающему там при Блистателной Порте российскому министру, с таким при том намерением, чтобы того работника имеющаго злой умысел, чрез которой я неотменно должен бы был естлиб он кому из тамошних началников обявил, пострадать безвинно, к отправлению в Россию отдать оному министру, и обявить о всех тех вышеизображенных обстоятелствах куда и следовал благополучным ветром два дни, а напоследок минуя тем проходом турецкой город Варну состоящей над Черным морем против слободы Фундукле, внезапу переменясь благополучная погода чрезвычайно зделавшаясь бурею повредило мою лодку так что принужденным себя нашол для починки оной при той слободе Фундукле пробыть более дватцати дней, где сведал о моем туда прибытии, той слободы началник Алей байрактар, призывая меня неоднократно к себе спрашивал о причине моего там пребывания, и с которого времени, и что я за члвк, коему я на вопрос и отвечал, что перешедший из России под их подданство запорожец сего года в недалнем времени, а потому испрашивал он байрактар о строении Херсонской крепости, и делается ли там морской флот, которому я ответствовал, что как крепость Херсонская, так и флот морской делаются, //
На что мне он сказал, что когда это точно так как ты сказываешь, то вы перешли сюда напрасно, ибо теперь нетолко вам, но и нам по причине дозволеннаго росийскому флоту по Черному морю ходу, жить нужно, я ж починя лодку отправился по прежнему в предпринятой путь, которой продолжался Черным же морем до турецкого города Аххому и приостановясь под оным пошел туда для покупки харчей, где увиделся з бежавшими туда запорозцами, и показывая им что я такой же спрашивал несведомиль они сколко нас всех здесь находится, на что они мне обявили что нас болше здесь нет как до шести сот члвк, да и слышали де они от своего полковника Герасима Коленка, что из находящихся в городе Измаилове наших казаков определено там в Ызмаилове к пушкам для обучения артилериского искуства тритцать члвк, а когда я спрашивал о причине надобности того искуства, то они мне отвечали, что сие делается по секрету, да и всем де нашим казакам отправленным отсюда по городам велено быть во всякой исправности, когда я спросил и о помянутом полковнике Коленке, зачем он жалованного ему в России от Ея Императорскаго Величества медаля не носит, то на сие обявили, что тот медал заложен им будучи еще в России в бывшей Сечи у какогото купца за денги, обомнеж они ничего до тех пор не знали покуда обявленной выше сего работник мой принявшей // будучи еще на Бугазе злое намерение Иван Ткач и обявил, что я послан якобы сюда шпионом которыя услыша обо мне тотчас узнали, что я тот самый члвк которого напред сего всякими образы примечать от очаковского сераскир баши приказано, стали делать ко мне всякие привяски с тем намерением, чтоб взять меня и представить к тамошнему судьи называемому по турецки кадиею, причем взяли у меня шапку, и пояс шалевой, я во избежание могущих последовать в таком случае по оговору того моего злоумышленного работника, неимея никакого от того защищения худых следствий, дал им чтобы непредставляли к обявленному кадию десять рублев денег, но они приняв и те денги неотменно вознамерились представить, и оставя меня при одном своем казаке, чтобы я не ушол при лотке пошли якобы докладывать обо мне, реченному кадии, по отшедствии коих я тайным образом от оставленного ими для караула меня одного казака из лотки сашол, и доидя до батареи состоящей близ того берега, где лодка моя и работники находились, во оной скрился, а пошедшие к сказанному кадии обо мне з докладом запорожцы возвратясь к лодке, стали как слышно мне было работников спрашивать, что вы его товарищи или наемники, которые более им не ответствовали // как толко сказали, что они у меня нанятые, причем те запорозцы похвалялись меня застрелить, начали грабить мой в лодке имевшийся экипаж, кой забравши и оставя одного на лодке казака, с тем, что естли де он явится к лодке тобы дал им знать, и взяв с собою упоминаемого моего злоковарного работника пошли в город, почему я видя тех запорожцов отход явясь к лодке дав оставленному на лодке теми запорожцами казаку, чтобы он никому не обявлял, пять рублей, отправился поскорей в вышесказанной путь, куда также следуя прибыв к острову состоящему между городами Бургасом и Сызополем остановился там для отдоху, откуда работники мои видя такие мои приключении опасаясь, чтобы и им непоследовало чего худаго, далее ехать не похотели, почему я не имея более никакого ко удержанию их средства, оставив им лодку, на которой они пожелали, естли погода в российскую стороу поворотит, возвратится в Россию, пошел пешком в Царь Град куда по прибытии в двенатцатой день и явясь там у пребывающаго при Блистателной Порте российского министра гна статского советника и кавалера Стахиева, о всем вышеизъясненном произшествии обявил, от коего в дватцать четыре дни, и отправлен Черным // морем в Ениколь при писме к господину генерал маиору и кавалеру Барзову, от него ж послан к некрасовскому старшине гдину полковнику Решетникову в Таганрог, к которому я прибывши и обявя о ево фамилии, вручил данной мне от сына ево Василья для отдачи ему знак, откуда и доставлен сюда в Екатеринослав;
К сей сказки Збуревской житель Андрей Маляр руку приложил
РДАДА, ф. 15, оп. 1, спр. 185, арк. 43-43 зв., 44-44 зв.,
45-45 зв., 46-46 зв., 49"
|
|
