Автор: Ал.Незванов (194.84.121.---)
Дата: 14-10-04 23:54
Весной 1905 года по приглашению отца-наместника Троице-Сергиевой лавры в самом ее «историческом сердце» - Троицком соборе, иконопиец и реставратор В.П.Гурьянов, сняв перед этим золотой чеканный оклад, впервые освободил от позднейших записей и почерневшей олифы храмовую икону «Троицы». К этому времени идея, высказанная И.М.Снегиревым, о том, что икона принадлежит кисти Андрея Рублева, одного из немногих известных по имени русских иконописцев, была уже господствующей.
Подобно другим именам древнерусских художников, имя Андрея Рублева впервые стало известно русскому образованному обществу только в 19 в., когда появился, а затем стал быстро расти интерес к произведениям древнего искусства, в том числе и к русскому иконописанию (см. Вздорнов Г.И. История открытия и изучения русской средневековой живописи. XIX век. М., 1986).
Андрей Рублев упоминается в материалах Стоглавого собора 1551 г.:
«Глава МА, вопрос А: У святей троицы пишут перекрестие, ови у средняго, а иные у всех трех, а в старых письмах и в греческих подписывают святая тройца, а перекрестия не пишут ни у единого, а ныне подписывают у средняго IC XC святая тройца, и о том разсудити от Божественных правил, како ныне то писати.
О том ответ: Писати иконописцем иконы с древних переводов, како греческие иконописцы писали, и как писал Ондрей Рублев и прочие пресловущие иконописцы, и подписывати святая тройца, а от своего замышления ничтоже претворяти» (Стоглав. Изд.Д.Е.Кожанчикова. СПб., 1863, с. 128.)
Никакого достоверного, т.е.научного, критерия для определения икон Рублева не было. И все же к началу 20 века в среде знатоков сложился совершенно определенный взгляд на «рублевские письма», определяемые как «дымные». (См. Анисимов А.И. Научная реставрация и «Рублевский вопрос». //Анисимов А.И. О древнерусском искусстве. М., 1983, с. 105 – 134.)
Основания для этого были. Именно такими перед зрителями представали деисусные чины Благовещенского собора московского Кремля, Успенского собора Владимира, троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры – тех храмов, где, по свидетельству письменных источников вместе с другими мастерами работал и Андрей Рублев (см. исходный постинг).
Однако, следует учитывать, что к началу 20 века все эти памятники искусства претерпели неоднократные поновления, искажавшие их красочную гамму и даже, порой, рисунок. Кроме того, иконописцы работали артелями, члены которых имели строгую специализацию (одни – на ликах, другие – на «доличном», третьи – на архитектуре, четвертые - на пейзаже), тогда как артельщики, чьи имена только и попадали в документы (напр., Андрей Рублев, его товарищ Даниил, Прохор с Городца), будучи «знаменщиками», исполняли самую важную часть работы – наносили на доску или стену храма прорись будущего изображения. Из этого следует, что стилистически выделить работу только одного из них, чтобы определить именно ему присущие особенности, практически невозможно. Следует учесть и другое немаловажное обстоятельство: широкое использование прорисей или «переводов», о чем так настоятельно напоминал Стоглав.
На то, что «Троица» из иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры принадлежит кисти Рублева, указывала одна из редакций «Жития Никона», написанного Пахомием Логофетом (см. исходный постинг). Кроме того, «Сказание о святых иконописцах», возникшее два с лишним века спустя, прямо говорит, что Рублев написал образ «Троицы» по заказу игумена лавры Никона (Буслаев Ф.И. Древнерсская народная литература и искусство. // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности, т.2. СПб., 1861, с.379).
Когда В.П.Гурьянов, сняв три слоя напластований, открыл авторский слой, и сам реставратор, и очевидцы его открытия испытали настоящее потрясение. Вместо темных, «дымных» тонов перед ними открылись яркие солнечные краски, прозрачные, поистине «райские» одежды ангелов, сразу же напомнившие итальянские фрески и иконы 14, в особенности – первой половины 15 века. «Троица» Рублева, как оказалось, не имела ничего общего с византийским каноном. По утверждению знатока древнерусской и византийской иконописи В.Н.Лазарева, рублевская «палитра отличается не только своим предельно высветленным характером, но и редкой прозрачностью. Странным образом она напоминает палитру одного из величайших итальянских колористов – Пьеро делла Франческо» (см. Лазарев В.Н. О методе работы в Рублевской мастерской. // Лазарев В.Н. Византийское и древнерусское искусство. М., 1978, с. 299).
При этом, однако, исследования И.Э.Грабаря и В.Н.Лазарева установили, что иконы деисусного чина и праздничного яруса Благовещенского собора в Москве и Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры «почти точно друг друга повторяют», то есть сделаны по одним и тем же прорисям, несмотря на то, что эти работы разделяет промежуток в двадцать с лишним лет (см. упомянутую работу Лазарева, стр. 208).
Работая над изучением приписываемых Рублеву произведений, В.А.Плугин (см. Плугин В.А. О происхождении «Троицы» Рублева. // ИСССР, 1987, N2) столкнулся с фактом совершенно удивительным, который замалчивали или обходили большинство исследователей творчества Рублева, а именно: вопреки распространенному мнению, что «Троица» Рублева с момента своего создания служила образцом для бесчисленных копий и воспроизведений, единственным сколько-нибудь достоверным ее воспроизведением (не считая копии, заказанной Борисом Годуновым в 1598 – 1600 годах), оказалась «Троица» из Коломны, датируемая искусствоведами в широком интервале времени – от середины 15 до середины 16 в. (см. «Троица» Андрея Рублева. Антология. Сост.Г.И.Вздорнов. М., 1981). Более того, выяснилось, что среди многочисленных изображений «ветхозаветной Троицы» на иконах, сохранившихся до наших дней, только единицы следуют иконографическому типу Рублевской «Троицы», изображающей трех ангелов без Авраама и Сарры.
Далее, В.А.Плугин в упомянутой статье показал, что , согласно прямому свидетельству вкладных книг Троице-Сергиевого монастыря, «Троица Рублева» появилась в местном ряду только в 1575 году, будучи вкладом Ивана IV. В то время эта икона Андрею Рублеву не приписывалась и была «вложена» в монастырь вместе с другими ценными иконами и прочими драгоценностями. Во вкладной книге 1673 г., воспроизводящей записи отписных ризных книг 1575 г., прямо указано: «Государя ж царя и великаго князя Ивана Васильевича всеа Русии вкладу написано в отписных ризных книгах 83 году образ местной живоначальныя Троицы, обложен златом, венцы златы».
Однако, если «Троица Рублева» появилась в Лавре только в 1575 году, то какая же икона находилась в иконостасе Троицого собора ранее?
В 1920 г. во время национализации Лавры на паперти церкви св. Зосимы и Савватия была обнаружена ветхая, весьма пострадавшая от времени икона «Троицы ветхозаветной». После того как в 1958 – 1960 гг. реставратор Н.А.Баранов расчистил ее от позднейших записей и укрепил, стало ясно, что она была создана в первой половине, а, быть может, и в первой четверти XV века (см. Николаева Т.В. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1977, с. 92-93, рис. 127). По своему колориту, рисунку и деталировке фигур эта икона несравненно лучше вписывается в ансамбль троицкого иконостаса, чем «Троица Рублева». Даже размеры ее доски – 161 х 122 см, гораздо лучше соответствуют расстоянию между тяблами иконостаса в первом ряду, чем «Троица Рублева» (142 х 114 см) и ее Годуновская копия (146 х 116 см). Оценивая новооткрытую «Троицу» все искусствоведы , касающиеся этой темы, согласны с ее большей близостью византийским изводам и с ее явным старшинством по отношению к «Троице Рублева».
С уважением,
А.
|
|
