Автор: vava (---.socket.ru)
Дата: 01-11-04 18:09
Часть 1
Дмитрий Иванович родился 12 октября 1350 года в день святых Прова, Тарха и Андроника. Однако имя (Дмитрий=Двухкоронник или Дважды коронованый) ему дали явно не в честь святых покровителей, и даже не в честь отца или деда, а по каким-то неизвестным нам причинам. Его отцом был князь Иван, второй сын Ивана Калиты. В том году на главном столе сидел дядька Дмитрия Семен Иванович с неприличным прозвищем Гордый (ведь все христиане знают, что гордыня – это грех). Так его прозвали за то, что он ко всем относился свысока, что, правда, не мешало ему время от времени ездить в Орду за ярлыками. Но и там, говорят, он не лизал ботинки хана, а только сопел и делал вид, что целует. Надо сказать, что это испытание было не для слабонервных, поскольку татаро-монголы не мыли ног принципиально (и сами не мылись), т.к. считали, что баня только отнимает у человека силу (см. книги Яна «Чингисхан» и «К последнему морю»). Когда Орда останавливалась на привал, и ордынцы стягивали свои походные бахилы, степные орлы замертво падали на землю, а волки забивались в овраги и поднимали дикий вой как перед концом света. Маленькому Мите эти сказки крепко запали в душу и впоследствии сильно пригодились, когда пришлось наугад искать в Диком поле стан Мамая.
Очень тяжелым для Митиной семьи был 1354 год. В этот год умерли дети дяди Семы, а потом и сам дядя Сема. За ним прибрался дядя Андрей. Однако не все было так плохо – главным в роду стал митин папа великий князь Иван Иванович, получивший в Орде соответствующий ярлык. Другим радостным событием стало рождение двоюродного брата Вовки, ставшего Дмитрию верным другом на всю жизнь (он известен нам под кличкой Храбрый).
Пока пацаны (Митька, Вовка и родной брат Митьки младшой Ванятка) дрались на деревянных мечах, учились ездить верхом и ловили рыбу в Москве-реке, случилась странная история с ханшей Туйдулой и митрополитом Алексием. Ханша на Москве имела свое представительство – ханский двор. И располагался он не где-нибудь, а прямо посреди Кремля, который тогда звался Кремником (А может сам ханский двор и был тогда этим Кремником?). Двор этот сильно мозолил глаза москвичам. Случись какой пожар (типа как в 1355 году), восстановление приходилось начинать с ханского двора. Если же нашествие какое – опять-таки защищать приходилось в итоге ханский двор. В 1357 году Туйдула стала слепнуть (на почве хронического стресса). Местные ордынские офтальмологи знали только одно средство – неожиданно плюнуть больному в глаз (от ячменя помогало 100%, а от слепоты – ну никак). Вдруг кто-то из визирей подал заплеванной Туйдуле ценный совет: более 100 лет Орда не трогала РПЦ, а сейчас настал и ее черед, пусть придет сюда сам митрополит и попытается излечить болезную язычницу (а может все-таки христианку?). Алексий пытался доказать послам Туйдулы, что окулизм и окультизм – не одно и то же, но тщетно. Тогда перед отъездом в Орду Алексий решил отслужить прощальный молебен, во время которого самовозгорелась свеча в церкви Пресвятой Богородицы. Алексий разломал чудесную свечку на куски и роздал пастве, а сам сел на взнузданного коня и «вборзе» помчался в район Тулы (названной так в честь Туйдулы), где кочевали номады ханши. Как ни странно, молитвы Алексия помогли! В награду за свои труды митрополит попросил отдать ему ханский двор на Москве. Для прозревшей Туйдулы это было некоторой неожиданностью, и она уступила только половину. Так в Кремле был основан Чудов монастырь в честь «чюда бывшего в Хонехъ», т.е в ханских землях (правда досужие люди говорят, что он назван так в честь волшебной свечки). В 1365 году Алексий заложил каменную церковь архангела Михаила (Архангельский Собор), к тому времени он прибрал к рукам и вторую половину ханского двора.
В 1359 умер отец Мити Иван Иванович, имевший какое-то, прямо скажем, большевистское прозвище - Красный. Согласно лествичному праву Дмитрий в 9 лет становится главным претендентом на великокняжеский Владимирский стол, но при одном условии - он должен понравиться главному хану в Орде, плевать хотевшему на всякие лествичные претензии своих вассалов. Великий стол простоял пустым около года, и в 1360 году отчего-то в Костроме (?!) состоялся «съездъ всех князей русских». Само собой разумеется, что главным вопросом для обсуждения должен был стать вопрос о Владимирском столе. ОДНАКО летописец прямо на глазах подменяет повестку дня. Он сообщает, что главным вопросом съезда было обсуждение доклада татарского посла Жукотницы о выдаче неких безымянных разбойников (уже схваченных) в Орду. Осталось тайной, что же такого выдающегося совершили разбойники, что ради них согласно летописи собирали общекняжеский съезд. Тем не менее вопрос был решен положительно (преступники выданы и умервщлены в Орде), а делегаты перешли к пиру с медовухой и скоморохами. Во Владимире же под шумок сел Дмитрий Константинович Суждальский.
Промосковски настроенный летописец не знает предела своему возмущению – да как посмел этот Д.К.С. «не по отчине и не по дедине» сесть на святое место!? (Прямо как-будто и нет никакого татаро-монгольского ига вокруг!) Здесь нужно сделать отступление и пояснить, что в отличие от московской княжеской семьи, где царил относительный династический порядок (спасибо летописцу), в семье суздальской наблюдался бардак. Старый князь Константин имел 4 сыновей – старшего Андрея, которому завещал Суздальский стол, младшего Бориса и двух средних – и оба Дмитрии (!). Чтобы не путаться в Дмитриях, одному из них (младшему) была дана кликуха – Ноготь (то ли ростом не вышел – типа мальчик-с-пальчик, то ли прищемил палец в детстве). Эти Дмитрии постоянно путаются в летописи под ногами. Так вот на главный стол во Владимире и сел тот Дмитрий Константинович, который не Ноготь!
Стало ясно, что москвичам нужно ехать в Орду, да вот незадача – Митьке нет положенных 12 лет, с которых по всей Евразии мужчина считался совершеннолетним. Летописец пишет с пафосом: «В лето 6…(1361) Дмитрий Иванович (пацан неполных 11 лет) ездил в Орду (т.е. вроде как сам)». ДКС тоже оказался там. Но татаро-монголам оказалось не до них – в Орде случился путч, расколовший ее надвое. «По эту сторону Волги» взял власть некий татарин с белорусским именем Мамай. Это был лесо-степной красавец – косая сажень в плечах, глазах, ногах и всем остальном. На Руси же его звали не иначе как ё…ый Мамай (это прозвище бытует в народе и до сего дня). В Орде недостойный царского звания Мамай работал темником, однако летописец утверждает, что при этом Мамай крутил ордынскими царями как хотел (между прочим титул царя – голубая мечта любого русского князя, в Орде же этих царей отчего-то было как собак нерезаных). Так вот «по эту сторону Волги» Мамай поставил царем некоего Авдулю (Абдуллу). Митина родня долго гадала, куда теперь следует ехать за ярлыком? Решили послать киличеев-послов и на «ту» сторону Волги, где стал править некий Мурут (Мурад), и на «эту» - к Авдуле. В 1362 году киличеи Дмитрия Ивановича наконец к всеобщей радости привезли от Мурута ярлык о великом княжении. Московская партия бодро собрала войско, и Великий Князь Дмитрий Иванович (12-ти лет) «со своею братьею (10-ти и 8-ми лет)» выступил в поход на принадлежавший ростовским князьям Переяславль, где гостил «с малой дружиной» ДКС. Переяславцы не горели желанием защищать своего Великого князя, они сели на огромные плоты, всегда дежурившие возле городского вала, погрузили баб, ребятишек, свиней и курей и приготовились отвалить на середину Плещеева озера (об этой повадке переяславцев знает любой экскурсовод). ДКС понял, что 50-ю человеками (да пусть даже сотней) не удержит обнесенное тыном городище (а крепость же согласно Троицкой летописи заложена бысть в Переяславле лишь в 1369 году), осознал свое «неизволенье» и побег на Владимир, а оттуда в Суздаль к старшему своему брату Андрею. Митя занял Владимирский стол и сидел на нем аж 3 недели, а потом уехал в Москву, оставив столицу на кого-то из своих бояр. ДКС попытался оспорить Мурутов ярлык и снова захватил Владимирский стол в 1363 году, но тут вовремя подоспела грамота от тормознутого Авдули (и Мамая) в пользу Дмитрия Ивановича, и ДКС вновь вышибли в братину Суздаль.
В 1364 году 12 лет от роду умер брат Ваня, величаемый уже князем Звенигородским. Был похоронен он в старой ДЕРЕВЯННОЙ церкви архангела Михаила.
В 1365 году был пожар на Москве, который можно сравнить только с пожаром 1812 года. От церкви Всех Святых (уже существующей?!) загорелся город - сгорел посад, Кремль, Загородье и даже Заречье (Интересно, как мог сгореть район, отделенный от пожара рекой? И вообще Заречье – самый поздний район Москвы). «За 10 дворов буря метала головни». Да что там головни, бревна летали! – врет как очевидец наш писака о событиях всего лишь 50-ти летней давности (согласно ТИ летопись написана в 1408 году). «Весь город без остатка погоре.» Осталась только княжеская резиденция в Коломенском, добавим мы. В следующем годе случился на Москве жуткий мор. Пепелище совсем запустело, из уцелевших зданий лишь на Кремлевском холме чернел своими белокаменными стенами недостроенный Архангельский собор.
В том же 1366 году в возрасте неполных 16 лет оженился Дмитрий Иванович, взяв себе дочь своего соперника Дмитрия Суздальского и сделав того своим тестем. Произошло это знаменательное событие, надо понимать, во Владимире (а может в Коломенском). Став мужиком ДИ, принял первое мужское решение - строить каменный град Москву. Этому решению предшествовало некое «гадание» вместе с братом Володькой (и думой, наверное), посвященное скорее всего одному вопросу – получит Дмитрий по шее от Орды за такое самоволие или нет? Процедура гадания не описана (орел-решка?).
1367 год ознаменовался политическим успехом молодого князя – был заключен мир с В.Новгородом. 1368 наоборот принес неудачу – Дмитрий Иванович обманом захватил великого тверского князя Михайло Александровича с его боярами. Тут откуда ни возьмись появился татарский спецназ под командованием некоего Карачи, пришлось тверичей отпустить. Те решили не спускать обиду, собрали войско, позвали литовского князя Ольгерда и зявились к Москве. Три дня враги пучились на каменный Кремль (или все-таки Чудов монастырь?), затем пожгли то, что москвичи уже успели отстроить из дерева (Коломенское тоже?), и ушли. В 1369 году тверичи попытались воспроизвести увиденное на Москве, но, страдая от недостатка камня, ОНИ ЛИШЬ ОБМАЗАЛИ ДЕРЕВЯННЫЙ ТВЕРСКОЙ КРЕМЛЬ ГЛИНОЙ (а по сырой глине, видимо, нарисовали каменную кладку, дурачки!).
В 1370 году Дмитрий Иванович предпринимает стремительный рейд на Брянск. О результатах не сообщается. Затем следует новая ссора с тверичами. Михайло опять бежит в Литву и снова с Ольгердом заявляется под Москву. Все повторяется как в де-жа-вю. Только осада длится бесконечных 8 дней, а в монастыре сидит сам Дмитрий. Ольгерд снял осаду лишь потому, что к Дмитрию подошла подмога. Снова оказались сожженными все деревянные строения в округе. Не смотря на все обиды Дмитрию удалось подписать мир с Литвой.
|
|
