Автор: vava (212.5.119.---)
Дата: 30-11-04 18:33
Дмитрий Донской и Куликовская битва.
Часть 3
Мы оставили Русь в 1377 году в сложном положении. Волею графомана-летописца Дмитрий Иванович был превращен в упрямого дурака, а церковная жизнь, казавшаяся до того идиллической предстала в совершенно неприглядном виде – бывший митрополит оказался безвольным типом, а сразу три претендента на белый клобук были выставлены один - казнокрадом и обманщиком (Пимен), другой - властолюбивым клятвопреступником (Дионисий), третий - наглым демагогом (Митяй). В итоге Русь получила себе в митрополиты воистину кота в мешке – Киприана.
Отчего-то установилось мнение, что наши летописи созданы монахами. С этим утверждением можно согласиться лишь с принципиальной поправкой - летописи написаны ТУПЫМИ монахами. Есть, правда, еще один вариант – летописи написаны людьми, КОСЯЩИМИ под тупых монахов.
Итак, в положенное (латинцами) время в месяце марте наступил год 1378. В этот год произошли 2 события, по мнению летописца (судя по объему написанного) достойные упоминания – битва на Воже и смерть черницы – б.княгини Василисы Ивановны Суздальской. Сначала о духовном подвиге Василисы длиною в 8 лет. Чтобы попасть в тогдашнюю международную Книгу рекордов Гиннеса, которая называлась Жития Святых, нужно было сделать нечто из ряда вон. Она не полезла на столб, хотя место женщины-столпницы еще было вакантно, не стала ночевать со львами, медведями или на худой конец с голодными муравьями. Василиса придумала особую мульку – раздав нищим свое достояние и распустив «слуг, РАБОВ И РАБЫНЬ», она решила самоистязаться, не моясь в бане и подолгу не ходя в срачицу (так в тексте)! Своим подвигом Василиса соблазнила (!) множество женщин и девиц общим числом 90, которые последовали за ней в специально отстроенный монастырь Зачатия (с уборной на другом конце Суздали). Кстати, кому интересно - замуж княгиня вышла в 12 лет.
Далее мимоходом говорится о том, как на Нижний снова «изгоном» заявились мамаевы татары. Жители бежали за Волгу. Рядом с оказией проезжал Дмитрий и попытался прекратить бесчинство, предложив разбойникам откуп с города. Однако те не согласились (разумеется, если город и так в их руках!), основательно, не торопясь, ограбили ГЛАВНУЮ ТАМОЖНЮ РУСИ и «отошли в Орду».
Счет стал 2:0 в пользу Мамая. Мамай решил ковать железо, пока оно горячо, и направил следующую, очень крупную партию грабителей под командой некоего Бегича. Самоуверенный Бегич, предвкушая великую добычу, снарядил огромный обоз. Дмитрий про это «услышал» (не иначе как обернувшись комаром подобно Гвидону и слетав к мамаевой юрте) и стал собирать рать. Заодно Дмитрий Иванович залетел и к Бегичу и подслушал дату нападения и маршрут (путь лежал почему-то через рязанские земли), которым собирался идти Бегич, после чего выбрал место для засады. Сказать, что Бегич был удивлен, увидев на берегу Вожи немалую рать без опознавательных знаков (почему инкогнито – узнаете дальше) – значит ничего не сказать! Татары в растерянности стояли несколько дней на своем берегу и 11 августа под вечер, наконец решив, что силы приблизительно равны, кинулись атаковать. Они переправились через Вожу и «нюкнувши гласы своими…ткнуша на наши», однако были опрокинуты в реку. Многие тут же по обычаю истопли в этой речке-переплюйке глубиною метра полтора. Неожиданно стемнело, битва стихла. Наутро русские поехали добивать вылезших из реки татар, но нашли лишь брошенный стан. Интересно, что же там было? Расставленные юрты, шатры, какие-то алачюги (а-ля-лачуги – это типа фургоны?), телеги и в них «ТОВАРУ БЕСЧИСЛЕНО»! Так-так… Нашему летописцу незнакомо слово «трофеи»? Ну написал бы тогда «добыча» или «корысть». А то ведь получается, что из засады напали на обоз, перевозивший какие-то товары (или дань в натуре)! Уместно спросить, а кто с русской стороны участвовал в налете? Летописец называет самого Дмитрия Ивановича, его окольничего (т.е. ближнего боярина) Тимофея, командовавшего левым флангом, и князя Данилу Пронского (разумеется, из Пронска), командира правого фланга. И это все!? Негусто. А почему не взяли кузена Владимира Московского? Он такие мероприятия никогда не пропускал! Ну да ладно. Смотрим на карту. Река Вожа течет посередине между пограничной Коломной и приписанным к Рязани Пронском. Сопоставляем: московско(или владимирско?)-пронская рать зажимает на переправе некий обоз и захватывает его. Груженые товаром татары вероятно хотели срезать путь то ли на Нижний, то ли на Булгар по формально подчиненной им территории, да вот не вышло. Погибают пять татарский князей – дан зачем-то (для поминаний или пущей правдоподобности?) их поименный перечень – Хазибей, Карагалук, Коверга, Кострок и их командир Бегичка. (Заметьте, как нежно именут летописец Бегича - Бегичка. Неспроста это – Бегичка, Эдичка.). Зададимся вопросом – а знал ли, скажем, князь Данила, чем может кончиться подобная шутка над татарами для его Пронска? Читаем. За Мамаем не заржавело практически сразу же! Карательный отряд выступил на поиски налетчиков. Тут-то перед ними и встал непростой вопрос – а кому, собственно, мстить (видно через речку нападавших плохо разглядели)? Татары мысленно пробежались вдоль Вожи и обнаружили, что та впадает в Оку неподалеку от Трубежа и Переславля Рязанского! И напрасно кричали мамаевым головорезам истребляемые переславцы «Это не мы!!!» Ответ был один: «Сказано – в морг, значит в морг». Великий князь Олег, бросив добро, с семьей бежал из Рязани… А неподалеку в Пронске сидел рязанский диссидент Данила и хихикал в рукав. Дмитрий же Иванович на белом коне «с великою корыстию» вернулся в Москву (даже не в стольный град Владимир!).
Год 1379. ВОСКРЕСАЕТ МИТЯЙ! Он снова выходит из Москвы в Царьград, снова помирает в дороге и т.д. Снова приводится несколько абзацев проклятий в его адрес. Это новое де-жа-вю является ЛИБО недосмотром летописца (тогда вопрос – куда глядели все переписчики?), ЛИБО списывается на «восстановителя» Троицкой летописи Приселкова, который заткнул очередную лакуну цитатой из наиболее похожей летописи (кстати, это один из его способов «поцитатного» восстановления, а в качестве такой «параллельной» летописи выступил скорее всего Рогожский Летописец). Однако читателю от этих объяснений не легче – какую дату ухода Митяя считать истинной? Если вторую, тогда как кандидаты в митрополиты проскочили мимо взбешенного поражением на Воже Мамая? Кроме того, выходит, что после их ухода «на поставление» Русь осталась без духовного пастыря? И именно в это время Дмитрий решается на глобальное противостояние Мамаю. Означает ли это, что РПЦ была против военного противостояния Орде? Можно копнуть глубже - какие инструкции насчет «татаро-монгольского ига» получали в Царьграде русские митрополиты - нудеть пастве о ее, паствы, грехах, за кои ей дано такое наказание? Или готовить народ к кровопролитному противостоянию безбожным и очень поганым захватчикам, когда при этих самых захватчиках церковь избавлена от налогов и податей, строит монастыри и крепости, украшает их золотом и прочей роскошью? Нашего летописца это все не колышет, его занимает другая проблема – как представить кроткими и миролюбивыми праведниками участников грабежей и налетов, работорговцев и клятвопреступников.
Кстати о монастырях. В том же 1379 году Сергий Радонежский (оставшийся, надо понимать, за старшего на митрополии) и Дмитрий Иванович закладывают очередной монастырь на Стромынке. Разумеется, насельники нового святого места автоматически исключаются из общего списка данников Орды, татарам как всегда на это плевать.
Зимою как обычно без видимых причин Д.И. «отпустил» Владимира Храброго, Андрея Полоцкого и героя Булгара Дмитрия Волынского воевать Литву (типа сходите и возьмите, что плохо лежит). Троица решила, что плохо лежат (вернее стоят) Стародуб и Трубчевск. Первый взяли штурмом, второй сдался без боя. Трубчевский князь Дмитрий Ольгердович бросил свой удел, приехал с семьей на Москву, бился челом Великому князю и рядился к нему в службу, за что был пожалован переяславским столом (Залесским или Рязанским?). Кто внятно ответит, зачем дмитриево воинство понесло заснеженными лесами и полями за 450 верст от Москвы (через вроде как ничейную или ордынскую калужскую область да аж за Брянск), тот получит большую конфету.
Год 1380. Год Великой битвы. Ее предтечей по мнению современных историков, опирающихся на летописи, была битва на Воже. Что же так разозлило Мамая в том обычном для тех лет инцинденте? Читаем версию летописца: «… гневашеся (Мамай) злобою о друзех своих и любовницех и князех побитых…на реце на Воже…» Вот что любовь с человеком делает! И поди разбери, кто из погибших был другом Мамая, а кто его любовником? Ба! Да неужели Бегичка и есть настоящая причина вселенского масштаба битвы? Так и видится, как приезжает Мамай к черкасам (читай – казакам) и говорит «Люб был вам мой (или моя) Бегичка?» «Люба! Люба!» кричат казаки. «А воевать с москалями за него пойдете?» «А дулю видел?» Но Мамай не привык отступать – он их всех просто нанял! То же самое вышло с генуэзцами в Крыму, обитавшими в крепостях, сегодня большей частью выдаваемых за древнегреческие. Генуэзцы были людьми небедными, контролировали торговлю с Европой и часть Великого Шелкового пути, имели монополию на торговлю водкой и кое-что еще. Кроме того, у них отсутствовала конница, необходимая для набега, а главной их силой была тяжелая пехота. Мамай их тоже нанял, но мы не знаем за сколько. Генуэзцы согласились при условии, что их повезут на телегах (несколько тысяч километров на своих двоих их абсолютно не прельщало). Так была изобретена телепехота (прообраз будущей мотопехоты). Затем мамаевы послы посетили Осетию и наняли асов. И лишь один Ягайло согласился послать всю свою рать забесплатно (из чистой любви к военному искусству). Заручившись союзниками, Мамай объявил мобилизацию у себя, поставив под копье своих самых отборных подонков (т.е. воинов из племен, кочевавших рядом с Доном), и двинул на Русь. Разумеется, Дмитрий все «услышал» раньше (на этот раз, правда, он обернулся шмелем и снова посетил штаб своего супротивника). Поэтому к нападению Русь оказалась готова. Летописцу как-то в лом было перечислять всех князей, откликнувшихся на зов Дмитрия. В общем, пришли все.
1. Интересно, отражена ли эта история с поставлением митрополита на Русь в византийских источниках?
2. По какому все-таки принципу давали князьям имена? Из летописи следует, что княжеское имя давалось ни по деду, ни по отцу (а по кому?), домашнее имя было любым (типа Ноготь), крестильное имя давалось не по святому (а по кому?), предсмертное монашеское (чернеческое) имя должно было отличаться от крестильного (почему так?).
3. Из летописи неясно, входила ли Рязань во Владимиро-Суздальскую Русь или нет?
4. Какие инструкции насчет «татаро-монгольского ига» получали в Царьграде русские митрополиты?
5. Кто покажет в летописи (в любой) место, где указана столица тогдашней Литвы?
Продолжение после конференции
|
|
