Автор: Ив.Ив.Иванов (---.phys.msu.ru)
Дата: 04-12-04 13:13
Спарта и Россия
Диссертация: Культуросообразность образования. Педагогический опыт России XVIII - XX вв.
Булкин Алексей Петрович. 19.04.2004-12-04
http://www.oim.ru/reader.asp?whichpage=17&mytip=1&word=&pagesize=15&Nomer=412
Личностный образец - это носитель определенного типа культуры. Пролетарский личностный образец - носитель пролетарской, социалистической культуры (*58). Он уникален, хотя многие присущие ему черты мы находим в личностных образцах других обществ. Причем не только в обществах современных или относящихся к недавнему прошлому. Мы находим удивительные аналогии и в древней истории. "То, что у нас введено было под именем государственно-капиталистической системы, - писал в 1922 года Сорокин в статье "Современное состояние России", - представляет буквальное повторение хозяйственной системы древней Ассиро-Вавилонии, древнего Египта, древней Спарты, Римской империи периода упадка (III-IV вв. по Р.Х.), государства инков Перу, иезуитов, системы, не раз имевшей место в истории древнего Китая, напр. при Ван-ан-Ши и др., древней Японии, системы, близкой к состоянию ряда государств ислама, бывшей не раз в истории Персии, Индии и т.д.
Эта-то примитивная система, несравненно более древняя, чем частный капитализм, наступавшая обычно в периоды декаданса, войн и обнищания, в силу тех же условий долженствовавшая наступить и у нас, была объявлена "высшей формой капитализма" (см. речь Ленина о продналоге). Невежественные и трагические шутники! - остается сказать на это.
Мудрено ли, что вместе с ней рабочие и крестьяне попали в то же положение, в каком они были всегда при такой системе: в положение рабов и крепостных Египта, рабов и илотов Греции, колонов и закрепощенных ремесленников Римской империи, индейцев государства иезуитов, бесправных рабов государства инков и т. д." (341, № 4. 196).
Сорокин приводит в качестве иллюстрации описание государства инков из книги Герберта Спенсера "Основание социологии", представляющее, по его мнению, по сути описание РСФСР. В Перу власть была "центром и церковной и судебной главою". "Нация состояла из рабов этой власти, носивших звание солдат, работников и чиновников. Военная служба считалась обязательною для всех индейцев. Отслужившие сроки отчислялись в запас и должны были работать под надзором государства ... Все жители были подчинены чиновникам ("комиссарам" - П.С.). Церковная организация была устроена подобным же образом. Шпионы, наблюдавшие за действиями других служащих (ЧК - П.С.), имели также свою организацию. Все было подчинено государственному надзору. В деревнях были чиновники, наблюдавшие за посевом, пахотой и жатвой. Когда был недостаток в дожде, государство снабжало пайком воды. Путешествующий без разрешения наказывался как бродяга; но зато для тех, кто путешествовал по служебным обязанностям (то есть "командировкам" - П.С.), существовало особое учреждение, снабжавшее квартирой и всем необходимым. На обязанности десятников лежало наблюдение над одеждой народа, чтобы носили те платья, которые им предписаны. Сверх этого контроля жизни внешней существовал еще контроль и жизни домашней. Требовалось, чтобы народ обедал и ужинал при открытых дверях так, чтобы судьи могли входить свободно (для надзора). Тех, кто дурно содержал свои дома, секли. Под этим контролем народ трудился над поддержанием столь сложной государственной организации.
Высшие чины были освобождены от налогов, зато земледельческий класс, за исключением находящихся на службе в армии (красноармейцев - П.С.), должен был отдавать весь свой продукт, оставляя себе лишь то, что требовалось для скудного пропитания. Сверх натуральной повинности, состоявшей в обработке земель, крестьяне должны были обрабатывать земли солдат, находящихся на службе (у нас - красногвардейцев. - П. С.). Кроме того, должны были платить подать обувью, одеждой (у нас - продналог, льняная, гужевая, топливная и другие повинности. - П.С.). Участки земли, предназначенной на нужды народа, распределялись между отдельными людьми сообразно с их семейным положением. Точно так же и относительно продуктов от стад: часть их периодически подвергалась стрижке, причем шерсть делилась чиновниками (у нас - молочная, яичная, шерстяная, мясная, масляная и другие повинности. - П.С.). Это устройство было следствием того, что частная собственность находится в пользовании каждого человека только по милости власти. Таким образом, личность, собственность и труд народа принадлежали всецело государству; народ переселялся из одной местности в другую по указанию власти (у нас - "переброски" Троцкого и трудовые переброски); люди были просто единицами централизованной военной машины и направлялись в течение всей жизни к наивозможно большему выполнению воли власти и наивозможно меньшему действию по собственной воле... Перуанцы не имели монеты: они не продавали ни одежды, ни домов, ни имений, их торговля почти не выходила за пределы простого обмена съестными припасами" (341, № 4, 196).
Удивительные аналогии мы находим в Спарте, государстве, существовавшему более двух с половиной тысячелетий назад. Как известно, спартанское государство имело ярко выраженный аристократический характер. Во главе государства стояли два царя, но с такой ограниченной властью, что вряд ли можно было назвать Спарту монархией. Действительной властью обладали эфоры, причем властью, "близкой к выборной", как говорит Платон. Кроме этого органа власти, имелась еще так называемая герусия, состоявшая из 28 старцев не моложе шестидесяти лет, и, наконец, капелла, или народное собрание, состоявшее из всех спартиатов, достигших тридцатилетнего возраста. Эти последние, однако, не имели права высказываться или вносить предложения. Им разрешалось только голосовать, восклицая "да" или "нет".
Из всего населения Спарты полноправными гражданами были лишь спартиаты. В Спарте, писал Шарль Монтескье, свободные пользовались крайней свободой, а рабы были в крайнем рабстве: "В Лакедемоне рабы были совершенно беззащитны против всякого рода обид и несправедливостей. Положение их было особенно тяжелым, потому что каждый из них был не только рабом того или иного гражданина, но и рабом всего общества; они принадлежали всем и одному" (Цит. по: 268, 63)
Современники неоднократно сравнивали Спарту с военным лагерем. Поддержание постоянной военной готовности, считали они, было необходимо, так как у Спарты было немало внешних врагов, к тому же ей постоянно угрожали рабы, которые ждали лишь удобного случая, чтобы восстать. Но угроза восстания еще и сознательно раздувалась: тиранам свойственно так много говорить о безопасности, чтобы оправдать собственный деспотизм.
Напомним, что в нашей стране пропаганда опиралась на постулаты: "крепость легче всего взять изнутри" и "по мере строительства социализма классовая борьба обостряется". В общественное сознание внедрялась мысль, что самый опасный враг - это не тот, что за границей, и даже не его агент, а тот "свой", который усомнился, задумался, разошелся, отклонился или мог бы это сделать. Значит, и удар наносится прежде всего по своим. Человек мог сесть в тюрьму не за конкретное преступление, а только за намерение. Знаменитая 58 статья УК, пункт 58’1 об измене применялась через статью 19-ю УК - "через намерение". То есть никакой измены не было, но следователь усматривал намерение изменить - и этого было достаточно, чтобы дать полный срок, как и за фактическую измену. "Мы не отличаем намерения от самого преступления, и в этом превосходство советского законодательства перед буржуазным!" (цитата из: 271, 36).
Законы не разрешали спартиатам обогащаться. Иметь золото и серебро было строжайше запрещено, а распоряжение имуществом затруднялось множеством предписаний. Осведомительная служба спартанцев, или "тайный надзор", извлекала на свет грехи граждан, нарушавших эти законы, а также старалась выявить любые признаки бунта среди рабов.
Аналогичные гонения на остатки богатых и просто состоятельных людей было в СССР, происходили массовые акции по изъятию драгоценностей у населения (см. кошмарный сон Никанора Ивановича с описанием сдачи гражданами золота и драгоценностей в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита").
Известно, что в Спарте мальчик рос в семье лишь до семи лет. Затем он воспитывался вне семьи, в группах, подчиненных руководителю, которого надлежало слушаться беспрекословно. О порядках, существовавших в Спарте, Платон писал: "Самое главное здесь следующее: никто никогда не должен оставаться без начальника - ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда - и на войне, и в мирное время - надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям" (Цит. по: 268, 64).
Аналогично обстояло дело в СССР: маленький гражданин чуть ли не с пеленок попадал в детский сад - питомник послушания. Затем следовала школа с октябрятско-пионерской и комсомольской организациями, где он приучался ходить строем и совершенствовался в покорности и послушании, где из него вытряхивалась всякая инициатива и собственное мнение. После такой дрессировки у советского гражданина послушание было не только беспрекословным, но и служило предметом гордости.
Интересно, что в Спарте допускалось тренировать хитрость ловкими кражами, хотя за неудачную кражу наказывали.
В мире, разделенном на "наше" и "чужое", где "наше" всегда лучше ("советское - значит отличное", "у советских собственная гордость, на буржуев смотрим свысока"), экспроприация, а проще говоря, грабеж "чужих" (спонтанно) и "своих" (постоянно, достаточно из последних примеров вспомнить павловский обмен сторублевок и дефолт) был возведен в ранг государственной политики с первых дней существования пролетарского государства (*59). В этом государстве зло состояло не в факте кражи (как в Спарте), а в том, у кого украли - у своих или чужих. В течение десятилетий государство стимулировало воровство, давая трудящимся минимальную зарплату: остальное, мол, доворуют. Нищенское существование населения вызывало массовое воровство, узаконенное в официальной лексике термином "несуны".
Суровость спартанского воспитания не исключала развлечений в перерывах между военными походами. Устраивались празднества по случаю жертвоприношений, состязания в беге. Издалека приезжали музыканты, показывали свое искусство скоморохи. Но если речь идет о собственном художественном творчестве, музы не были благосклонны к государству с такими порядками. В искусстве Спарта поощряла прежде всего хоровые песни. Платон, одобряя их как орудие воспитания, оговаривался, что в его идеальном государстве "никто не осмелится воспевать презренную музу, не получившую одобрения стражей законов... Допускаются лишь сочинения в честь богов, признанные священными, и хвалы либо порицания, составленные добродетельными людьми, поскольку будет признана их сообразность" (Цит. по: 268, 66).
Аналогично обстояли дела в СССР: праздничные концерты по случаю юбилеев, съездов; торжественные парады по знаменательным датам и массовые народные гулянья и прочее. И известная тяга к хоровому пению (*60).
Естественно, что пролетарская культура, не допуская формирования личности, не допускала и творчества. Все достойное в литературе, живописи, музыке, скульптуре, практически во всех видах искусства создано вопреки строю и государству и связано с опальными именами: "В советской культуре тоталитарное начало составляло ее основу и смысловое ядро, тем самым определяя ее центростремительный вектор, в то время как антитоталитарные тенденции формировались на периферии советской культуры, среди ее изгоев и "отщепенцев" в качестве духовно-нравственной стихийной оппозиции тоталитаризму как ее центробежные тенденции (Е. Замятин, Б. Пильняк, М. Зощенко, М. Булгаков, А. Платонов, Г. Шпет, А. Лосев, М. Бахтин, О. Мандельштам, А. Ахматова, Б. Пастернак, В. Шаламов, В. Гроссманн, А. Солженицын, А. Сахаров и др.)" (160, 168).
Финансовая политика Спарты служила ее изоляции от остального мира и созданию таких условий, при которых граждане не могли бы разбогатеть. Как уже говорилось, спартанцам запрещалось иметь золото и серебро. Эти запреты соблюдались с помощью доносов и обысков. Железные монеты, имевшие хождение внутри государства, были бесполезны за ее пределами, что делало путешествие невозможным.
Спарта была закрытым государством. В идеальном государстве Платона, по образу Спарты, "кто не достиг сорока лет, тому вовсе не разрешается путешествовать куда бы то ни было. Затем вообще не разрешается никому путешествовать по частным надобностям, а только по общегосударственным", причем посылать за границу можно лишь таких граждан, которые по возвращении на родину "укажут молодым, что законы, определяющие строй иных государств, уступают нашим" (Цит. по: 268, 68). Привезенные из путешествия чужеземные деньги должны быть сданы государству в обмен на местные. (см. валютную политику советского государства, узаконенную в 88 статье Уголовного кодекса).
Сравнение советского государства и пролетарского личностного образца со Спартой и образом спартанского воина показывает сходство во многом, если не во всем
|
|
