Автор: Ар (81.195.130.---)
Дата: 02-03-04 21:01
Святич Написал:
> Тоже мне проблема. Хотите заменю на Райкина или Мендельшатма?
>
Да дело не в вашем отношении к евреями вообще. Дело в Капице. Просто это известный факт в "физическом" мире, что ни Капица. ни Сахаров .... :-). Так что они принадлежат не только к Советской, но и отдельно взятой (если это конечно возможно) русской культуре и истории. Вообщем есть кем гордиться.
Кстати вот еще цитата (ну там и про отношение русской интеллингенции к евреям ВООБЩЕ. что возможно ближе к вашей теме. Правда в статье выборка по времени и по персонам невелика. Статистка маловата :-) )
***
http://www.ihst.ru/~gorelik/AS_kniga_IIET/AS_kniga_2.htm
...
Доверимся наблюдательному натуралисту Вернадскому, который на социальную тектонику смотрел не менее зорко, чем на геологическую. Ему удавалось совмещать науку и общественную жизнь; не зря в 1906 его избрали и в Академию наук и в Государственный совет (высший совещательный орган Российской империи). Один из основателей Партии народной свободы, он в своих газетных выступлениях откликался на еврейские погромы и на черносотенный “патриотизм” и понимал, почему участие евреев в революционном движении России было непропорционально велико – к социальному гнету добавлялся национальный. “Процентная норма”, препятствовавшая поступлению евреев в университеты, увеличивала процент евреев в революционном движении.
Отмена революцией государственных ограничений открыла евреям дорогу в сферы жизни, для них прежде малодоступные – в большие города, в систему государственного управления, в науку и культуру. Чем стремительнее развивалась какая-то социальная сфера, тем больше туда устремлялось относительно более грамотных и энергичных, в силу национальных традиций, обитателей еврейской черты оседлости.
В 1927 году социальный натуралист Вернадский писал своему другу: "Москва – местами Бердичев; сила еврейства ужасающая – а антисемитизм (и в коммунистических кругах) растет неудержимо". А в марте 1938-го записал в дневнике: "Идет разрушение невеждами и дельцами. Люди в издательстве "Академии" все эти годы – ниже среднего уровня. Богатое собрание типов Щедрина-Гоголя-Островского. – Откуда их берут? Новый тип этого рода – евреи, получившие власть и силу. При всем моем филосемитстве не могу не считаться."
Скорей всего именно "филосемитство" Вернадского проявилось в дневниковой записи следующего месяца, когда, отмечая “интересный и блестящий доклад Мандельштама” в Академии, он подытожил: "Благородный еврейский тип древней еврейской культуры". Хотя в России традиция библейских кровей сосуществовала с традицией, вскормленной мало благородным бытом черты оседлости, обе они, судя по всему, имели малое отношение к Л.И.Мандельштаму. Знавшие его видели "глубину и тонкость мысли, широту научной и общей эрудиции, ... неотразимое обаяние, истинно по-европейски культурного человека..." Мандельштам был человеком европейской, а не еврейской культуры, – так сложились обстоятельства его биографии.
Среди русской интеллигенции филосемитство было не такой уж редкой реакцией на исторический российский антисемитизм. Относящийся к делу пример – Капица, который дружил с Михоэлсом, ходил с женой на спектакли Еврейского Театра (где им переводили на ушко “подстрочно”), а в августе 1941 года выступил на митинге “представителей еврейского народа". "Речь русского ученого, действительного члена Академии наук СССР, члена английского королевского общества, лауреата Сталинской премии профессора П.Л.Капицы" вошла в сборник, выпущенный Политиздатом с невероятным (для этого издательства в любое другое время) названием "Братья евреи всего мира!"
["Братья евреи всего мира! Выступления представителей еврейского народа на митинге, состоявшемся в Москве 24 августа 1941 г. ". М., Госполитиздат, 1941. С. 19-20.
После этого выступления Михоэлсу приходилось не раз объяснять, что Капица – не еврей. Но без особого успеха. Петр Леонидович с веселым удовольствием прочитал в одной еврейской энциклопедии свою фамилию перед "Каплан” (А. А. Капица, интервью 16.2. 1990).]
Заметным было филосемитство и в Андрее Сахарове. Отвращение к антисемитизму у него было вполне практическим, а филосемитство - скорее теоретическим. Оно проявлялось не в индульгенции детям “богоизбранного народа”, а во внимательном любопытстве и формулировках, порой весьма утрированных. Сахаров, например, писал о своем товарище детства, в котором его “привлекала национальная еврейская интеллигентность, не знаю, как это назвать – может, духовность, которая часто проявляется даже в самых бедных семьях. Я не хочу этим сказать, что духовности меньше в других народах, иногда, может, даже и наоборот, и все же в еврейской духовности есть что-то особенное, пронзительное.” А в товарище студенческих лет привлекала “национальная, по-видимому, грустная древняя тактичность."
Трудно представить, что Сахарову не встречались жлобы и мерзавцы еврейского происхождения. Теоретическое филосемитство русского интеллигента легче объяснить отталкиванием от вполне практического антисемитизма. Того же происхождения было его практическое сочувствие к крымским татарам и российским немцам, когда он соприкоснулся с их национально-советскими бедами. Разница лишь в том, что традиция антисемитизма была сильнее – законы царской России ограничивали по национальному признаку только права евреев.
Сахаров получил от Тамма его "безотказный способ определить, является ли человек русским интеллигентом, – истинный русский интеллигент никогда не антисемит; если же есть налет этой болезни, то это уже не интеллигент, а что-то другое, страшное и опасное."
Однако сама надобность в подобной проверке возникла только в послевоенные годы, когда развернулась “борьба с космополитизмом ”.
"…я, грешный, хотя и не еврей, но, быть может, еще похуже "
А.Д.Сахаров "Воспоминания"
...
***
|
|
