Supernovum.ru
 |
Это архив форумов. Работающие форумы расположены вот по этой ссылке
Сундук архивариуса (архив)
сырье и полуфабрикаты, факты и исследования, документы и материалы.
|
|
Навигация:
Консилиумъ•Политзанятия•Салон•Кулуары•Полигон•Техфорум•Публикации•Архив•
Новая тема•Искать•
Войти
•Лента
|
Поморье и Приамурье Дата: 23, June, 2009 11:25 Впервые вопрос о переселенцах граф Муравьев-Амурский поднял еще в 1851 году. Но тогда, из-за боязни ослабить западные границы империи после неудачной Восточной (Крымской) войны 1853—1856 годов, эта акция осуществлялась довольно осторожно. В результате переселения 1855—1862 годов на новые земли прибыло 16,4 тыс. казаков-забайкальцев и причисленных к войску так называемых "штрафованных" — проштрафившихся нижних чинов из гарнизонных батальонов внутренних губерний страны. Вторично вопрос о переселенцах стал на повестку дня уже в 1890-е годы — после начала строительства Транссибирской магистрали и Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Инициатором этого переселения стал министр путей сообщения (впоследствии первый председатель Совета Министров России) Сергей Витте. Вообще, в конце XIX — начале XX веков были три явно выраженные волны переселенцев. И все они пришли на Дальний Восток в основном из Юго-Западного края Российской империи — Украины (Малороссии) и нечерноземных губерний. Первая волна — годы начала строительства Транссибирской магистрали (1891—1894), тогда на Дальнем Востоке и появились первые украинцы. Вторая (1895—1903) была вызвана к жизни предстоящим строительством КВЖД, закреплением (увы, временным) России в Маньчжурии и растущими нуждами обороны "Восточно-Сибирских окраин" (как их тогда называли). Большая часть переселенцев той поры появилась на Дальнем Востоке в 1901—1903 годах. И, наконец, последняя — третья волна явилась следствием поражения в русско-японской войне, после которого правительству стало окончательно ясно — людской потенциал Дальнего Востока явно недостаточен. Это переселение проходило в основном в 1907—1909 годах и позднее — вплоть до начала Первой мировой войны. Примечательно, что три четверти переселенцев всех трех волн — это безземельные крестьяне — выходцы из Киевской, Черниговской, Полтавской и Харьковской губерний (нынешних Киевской, Черниговской, Полтавской, Сумской и Харьковской областей). "Черниговская инициатива" Впрочем, настало время более подробно рассказать о наших предках. Должен сразу сказать, что для меня это не только историко-публицистическое повествование, но и долг потомка перед своими, вне всяких сомнений и без ложной скромности, героическими предками, ибо прапрадед и прадед мои были переселенцами. О трудностях жизни моих предков и их товарищей, о мужестве и стойкости при освоении края и его защите от маньчжур и пойдет речь в этом своеобразном историческом отчете. Да и повод тоже есть — 100-летие окончательного освоения Приамурья и Приморья украинскими переселенцами, которое будет отмечаться (а я в это верю!) в 2006 году — так же, как и в ноябре 1991 года отмечалось 100-летие переселенческого движения украинцев Австро-Венгрии и губерний Царства Польского в США и Канаду. Первая волна переселенцев, как я уже отметил, пришлась на период начала строительства Транссибирской магистрали. Для более полного описания событий я обращусь к воспоминаниям Сергея Витте. Он писал: "Когда я сделался министром путей сообщения в феврале 1892 года, то во время одного из моих первых докладов император Александр ІІІ высказал мне свое желание, свою мечту, чтобы была выстроена железная дорога из Европейской России до Владивостока. Как известно, цесаревич Николай, нынешний император, 19 мая 1891 года заложил Уссурийскую железную дорогу, идущую из Владивостока в Хабаровск, так как в те времена не предполагали, чтобы Великий Сибирский путь прошел через китайскую территорию, то есть прошел бы прямым путем из Иркутска во Владивосток". В 1895 году, после принятия решения о строительстве самой КВЖД, встал вопрос о создании населенных пунктов как вдоль самой железной дороги, так и в Приморье. "Теоретически" этот вопрос был решен быстро — император утвердил "Особый комитет по делам Дальнего Востока", на который была возложена задача организовать переселенческое движение. Однако не было четко указано, из каких местностей России набирать переселенцев. Зауралье и Западная Сибирь исключались — эти местности сами были малозаселенными. Из Центральной России, особенно из индустриальных районов, тоже было решено переселенцев не направлять. Выход был найден по подсказке бывшего черниговского генерал-губернатора и предводителя черниговского дворянства, а теперь — министра внутренних дел (с осени 1895 года — председателя Комитета министров) Ивана Дурново. Переселенческий поток стали "формировать" из числа безземельных и малоземельных крестьян Малороссии, преимущественно Черниговщины. Но почему именно Дурново подсказал эту идею Витте? Я долго думал над этим, пока не выяснил интересный факт. В 1881—1882 годах товарищем (заместителем) министра внутренних дел империи графа Игнатьева был не кто иной, как Иван Дурново. Неудивительно, что воспоминания Игнатьева о красотах и богатствах Южно-Уссурийского края и Приамурья навели Дурново на мысль о том, чтобы помочь безземельным крестьянам своей родной губернии. Решение о переселении черниговчан было однозначно одобрено "Особым комитетом". А самого Дурново члены комитета прозвали "умелым хитрецом". Однако вернемся к воспоминаниям Витте: "Иван Николаевич Дурново окончил курс в корпусе, был артиллерийским офицером, а затем мелкопоместным помещиком Черниговской губернии. Вследствие своего добродушного характера, умения ладить с лицами, быть весьма приятным своей довольно импозантной фигурой — благодаря всем этим качествам …он был и приятным предводителем дворянства, и приятным губернатором, и приятным товарищем министра внутренних дел …он человек хлебосольный, милый и очень хитрый; у него была именно хохлацкая, малороссийская хитрость". Итак, первым человеком, предложившим организовать переселенцев с Черниговщины, был коренной черниговчанин Иван Дурново. К сожалению, со временем — отчасти благодаря "стараниям" Витте и Столыпина — имя Ивана Дурново как одного из организаторов переселенческого движения было незаслуженно забыто. А порой и искажена его роль в этом деле. Но как бы там ни было, в начале 1895 года решение о переселении было утверждено. Российскому Добровольному флоту было дано поручение организовать доставку переселенцев и их семей из Одессы во Владивосток за казенный счет. В 1895—1899 годах было перевезено, по различным источникам, от 15 тыс. до 23 тыс. человек. По прибытии же судов с переселенцами (с 1897 года колонисты были уже не только с Черниговщины, но и с Полтавщины, Киевщины, Слобожанщины) пассажиры распределялись Южно-Уссурийским переселенческим управлением по районам. На страже границ империи Для переселенцев были выделены два основных "района оседания" — в Амурской области (севернее Благовещенска) и в Приморской области (в Приханкийской низменности, на стыке границ России, Кореи и Китайской Маньчжурии). Из фондов специально созданного Южно-Уссурийского переселенческого управления новоселам выделялся земельный надел (не менее 20 десятин), лес для построек, по одной лошади и по одной корове на семью, семена, необходимые сельскохозяйственные орудия и разные домашние принадлежности. В результате принятых мер численность населения Южно-Уссурийского края уже в 1899 году превысила 46 тыс. человек, которые проживали большей частью в 118 поселениях на равнине, прилегающей к озеру Ханка. С тех пор и появились на карте Южно-Уссурийского (ныне — Приморского) края села и города с милыми и родными для жителей северо-востока Украины названиями: Черниговка, Чугуевка, Новочугуевка, Прилуки, Хороль, Киевка, Новоселище, Барабаш-Левада, Гайворон, Михайловка, Васильковка, Андреевка, Яблоновка, Монастырище, Нежино, Новонежино, Синельниково, Галенки, Хвалынка, Раздольное… И еще множество других. Со временем Хороль, Чугуевка и Черниговка стали районными центрами Приморья. С целью не только развития края, но и защиты границы с Маньчжурией мужское население из числа переселенцев вступало в Амурское казачье войско и вместе с семьями селилось в станицах. Учитывая факт постоянной угрозы со стороны отрядов маньчжурских разбойников-хунхузов, император Александр III распорядился об усилении дальневосточного казачества России. В результате уже к 1898 году дополнительно было основано 96 станиц — 67 на берегах Амура и еще 29 — на реке Уссури. Основной костяк казаков-станичников опять-таки составили переселенцы из Украины. Согласно утвержденному еще императором Александром ІІ Освободителем "Положению об Амурском казачьем войске", дальневосточные казаки были обязаны: — содержать сообщение по Амуру (от станицы Покровская до реки Уссури) и по Уссури, и далее сухим путем до морского побережья, летом на лодках и пароходах, а зимой и по сухопутной границе — на лошадях; — охранять границы империи и края; — отправлять службу в пределах Амурской и Приморской областей и вне их пределов; — поддерживать почтовое сообщение между станицами и селениями; — заготавливать для казенных пароходов дрова и уголь; — нести все внутренние и натуральные повинности с постоянной оседлостью. При этом полагалось "войско никакими податями и сборами не облагать, денежных повинностей не брать и содержать за счет казны", а в ряды Амурского казачества "зачислять лиц всех состояний". Все чины войска наделялись пожизненными участками земли: офицеры — от 200 до 400 десятин, церковный станичный причт — 99 десятинами, рядовые казаки — 30 десятинами. Срок службы в Амурском казачьем войске первоначально определялся для офицеров — 25 лет; для прочих казаков — 22 года полевой и 8 лет внутренней службы (всего 30 лет). Войсковые станицы повелевалось располагать на расстоянии не более 25 верст (27 км) одна от другой. Кроме того, в 1889 году из Амурского казачества было выделено особое Уссурийское казачье войско. Оно располагалось на территории от залива Посьет (самая южная часть Приморья на границе с Кореей) до станицы Игнатьевка (сейчас железнодорожная станция Игнатьевка). А на Амурское казачье войско были возложены задачи охраны левого берега Амура от станицы Покровской (на территории нынешней Амурской области) до станицы Переяславка (сейчас город Переяславка Хабаровского края). [edgeways.ru.mastertest.ru] от лица Здравого Смысла и Мирового Порядка © С. Покровский |
|
Отв: Поморье и Приамурье Дата: 23, June, 2009 11:27 В XIX веке по размерам территории и численности населения Россия значительно отличалась от Русского государства начала предыдущего столетия. В ее состав вошли Финляндия, Бессарабия, почти весь Кавказ, большая часть Казахстана и современная территория Приморского края. Реформы 60-70-х годов XIX столетия расчистили путь для капиталистического развития страны, но их незавершенность порождала новые проблемы. Предстояло провести модернизацию страны, расположенной на двух континентах. Окраинные регионы империи находились в неравноценных условиях по сравнению с центром и имели различное историческое прошлое. Реформаторская направленность правительственной политики во II половине XIX в. слабо коснулось дальневосточной окраины. Только в 90-е годы дошла сюда судебная реформа, а земская не реализовывалась вообще. Общая площадь российских территорий на Дальнем Востоке составляла в середине XIX века 3894,5 тыс. кв. километров. Здесь проживало 401,5 тыс. человек. В течение второй половины XIX века число жителей увеличилось в 2,5 раза и составило к 1897 году более 1 млн человек. Плотность же населения оставалась самой низкой в стране – менее 1 человека на 1 кв. километр. Небольшим было число городских жителей. Население росло, прежде всего, во II половине XIX века за счет переселенцев. В Амурской области они составили 54,3%, Приморской – 61,4%. Целенаправленная переселенческая политика обуславливалась как внутренними потребностями, так и необходимостью укрепления обороноспособности российских рубежей на Тихом океане. Этапы переселенческой политики. Переселенческое движение на Дальний Восток во II половине XIX – начале ХХ вв. прошло три этапа: I-й 1861 – 1881 гг. – сухопутное переселение. 93 II-й 1882 – 1900 гг. – переселение морским путем. III-й 1901 – 1917 гг. – переселение по Транссибирской железнодорожной магистрали. 94 Переселение осуществлялось в двух видах: принудительном и добровольном. Принудительный способ включал передвижение воинских команд по приказу, отправку казаков по жребию, направление крестьян в счет рекрутов, административное водворение государственных крестьян, ссылку каторжан и др. Добровольным принято считать переселение желающих поселиться на новых землях. С включением Уссурийского края в состав Российской империи после подписания Пекинского договора (1860г.), началось его активное освоение. Первыми переселенцами на территории юга Дальнего Востока были военные и казаки. Казачеству отводилась двойная роль: на них возлагалась хозяйственное освоение новых земель и их защита. Первые казачьи поселки возникли по реке Уссури – Верхне-Михайловский, Графский, Ильинский, Княжеский и др. С 1855 по 1862 гг. на реке Уссури было основано 29 станиц и поселков. Затем казачьи поселения стали появляться на юге Приморья, в 1859 г. возникли военные посты – Турий Рог на берегу озера Ханка и в бухте Св. Ольги. В 1860 г. солдаты 3-го линейного батальона образовали посты в бухте Новгородской, на территории современных пос. Раздольное и Угловое и др. А 20 июня (2 июля) 1860 г. на военном транспорте «Манджур», под командованием А.К. Шефнера, в бухту Золотой Рог были доставлены солдаты 3-ей роты 4-го линейного батальона, основавшие военный пост Владивосток. Возглавлял команду прапорщик Н.В. Комаров. 95 Созданный сначала в чисто стратегических целях Владивосток стал вскоре быстро развиваться как порт. В 1871 г. сюда из Николаевска-на-Амуре была переведена главная база Сибирской военной флотилии. В 1880 г. Владивосток был объявлен городом. Самым массовым во II половине XIX века было крестьянское переселение. Этот процесс стимулировался отменой крепостного права, крестьянским малоземельем в центре страны, большими площадями свободных земель и угодий на юге Дальнего Востока, отсутствием здесь помещичьего землевладения. В 1861 г. российское правительство встало на путь государственного поощрения переселения в Амурскую и Приморскую области: согласно обнародованному 26 марта закону эти территории были объявлены открытыми для заселения крестьянами, не имеющими земли, и предприимчивыми людьми всех сословий, желающими переселиться за свой счет. 96 Переселенцам отводился в бесплатное пользование участок земли до 100 десятин (109 га) на каждое семейство, они навсегда освобождались от подушной подати и на 10 лет – от рекрутской повинности; за плату (3 руб. за десятину) поселенцы могли дополнительно приобретать землю в частную собственность; в крае была введена беспошлинная торговля (режим порто-франко) и т.д. Эти меры усилили миграционную подвижность населения страны, способствовали притоку на дальневосточную окраину крестьян, казаков, рабочих, предприимчивых людей всех сословий. Значительные успехи в переселении были достигнуты в Амурской области, куда устремилась подавляющая масса переселенцев и где осваивались плодородные земли Амурско-Зейской равнины. Уже к 1869 году Амурская область сделалась житницей всего Дальневосточного края и не только полностью обеспечивала себя хлебом и овощами, но и имела большие излишки. На территории Приморья удельный вес и численность крестьянского населения в конце XIX в. были меньшими, чем в Амурской области, но и здесь размах переселения был велик. 97 В 1861 – 1881 г. на дальневосточную окраину прибыло 11,8 тыс. крестьян, в том числе в южное Приморье – примерно 3,7 тыс. человек. В этот период в переселении на Дальний Восток участвовали в основном крестьяне из губерний Черноземного центра, Среднего Поволжья, Сибири и лишь отчасти Украины. Примерно 51,8% переселенцев в Приморье составили крестьяне из Астраханской, Воронежской и Вятской губерний. Среди переселившихся в Амурскую область преобладали выходцы из Астраханской, Тамбовской, Самарской, Воронежской, Енисейской и др. губерний. В 1880 г. рейсом парохода «Москва» было открыто сообщение между Одессой и Владивостоком. Право осуществлять товаропассажирские перевозки было предоставлено созданному на народные пожертвования Добровольному флоту. 98 На собранные деньги (в 1876г. – 3,7 млн руб.; в 1879 – 1902 гг. – 4,15 руб.) в Германии были приобретены три первых парохода «Россия», «Москва», «Петербург». С 1881 г. Добровольный флот стал осуществлять доставку переселенцев морем. Время пребывания в пути сократилось с 2-3-х лет до 2-х месяцев. Причем не менее 250 семей ежегодно переселялись за счет казны. Для вновь прибывших был установлен денежный залог в 600 рублей для обзаведения крестьянским хозяйством. В период с 1897 – 1900гг. пароходами Добровольного флота было перевезено 179 тыс. человек, из них 148,6 тыс. человек – военных, 20260 – переселенцев, свыше 5 тыс. – частных пассажиров. В переселенческом движении в эти годы произошли изменения, если до открытия пароходной линии преобладали переселенцы из Поволжья и Средней полосы, то после ее открытия – жители губерний Левобережной Украины (Черниговской, Полтавской, Харьковской). На их долю приходилось 77% переселившихся. Параллельно с крестьянским переселением из европейской России шел процесс неземледельческой колонизации в основном за счет ремесленников, рабочих – отходников, каторжан и ссыльных. Особенно заметно эта тенденция проявилась в Амурской области, где неземледельческая колонизация давала в 90-е годы 33,3% вновь прибывающего населения. В конце века начинает практиковаться массовое контрактование квалифицированных рабочих из европейской части России на строительство железной дороги, во Владивостокский порт и т.д. 99 На Дальнем Востоке, с его концентрацией войск, ежегодно увольнялись в запас тысячи солдат и матросов. В 1893 г. был принят закон, предоставлявший им ряд льгот. Уже через четыре года в Приамурском генерал-губернаторстве насчитывалось более 15 тысяч уволенных в запас и оставшихся здесь на постоянное место жительство. Царская администрация рассматривала каторгу и ссылку как еще одну форму колонизации. В Южно-Уссурийском крае ссыльные прибывали из Забайкалья и Сахалина. Так в 1900 году в Приморской области проживало более 35 тысяч ссыльных, из них в Приморье – 4 тыс. т.е. 1,4% населения края. В пореформенный период на Дальний Восток прибыло более 116 тыс. человек, из них крестьян – 95 тыс. (81,8%), казаков до 10 тыс. (9%). Обратно возвратились не более 2% переселенцев. За 35 лет население Дальнего Востока возросло на 68% и составило к 1897 г. в Забайкалье – 1071,6 тыс. человек, в Приамурье – 326 тыс. человек, в Приморье, на Камчатке и Сахалине – 540 тыс. человек. [edgeways.ru.mastertest.ru] Осенью 1885г. группа переселенцев из 25 семей малороссийских крестьян направилась вглубь Приморской области, к озеру Ханка. На повозках, запряженных парами быков, они везли домашний скарб, земледельческие орудия и малолетних детей. Все они были земляками, а то и родственниками из села Мутин Кролевецкого уезда Черниговской губернии. Они остановились на довольно большой и удобной равнине, близ озера Ханка, с трех сторон окруженной лесистыми сопками одного из острогов Сихотэ-Алиня, и с небольшой речкой, впадающей в сплавную реку Лэфу. Вдоль речки находились заброшенные под выгон скота китайские пашни. Удачное географическое положение, наличие очищенной от леса и уже обрабатываемой земли означало, что им не придется тратить много усилий на подъем целины и подготовку места под селение. Первыми поселенцами стали семьи Петра Пономаренко, Трофима Синько, Никиты Степченко, Петра Коржа, Мирона Чухно, Кирилла Глушко, Якова Коваля, Григория Журбы, Еврамия Шаргородского, Андрея Оноды, Емельяна Овчаренко, Гребенника и др. Существует мнение, что первопоселенцы выбрали для проживания не то место, где расположена сейчас Черниговка. Вначале они якобы поселились по обе стороны реки. Потом по требованию землемеров Переселенческого управления перебрались на левый берег и образовали первую улицу (ныне Красноармейская). Пашни у речки (около 35 десятин), что были отведены китайцам под выгон скота, переселенцы также постепенно застраивали домами. Прожив в землянках зиму 1885-1886гг., переселенцы начали устраиваться на новом месте: заготавливали лес для строительства домов и хозяйственных построек, распахивали земельные участки, сеяли гречиху и картофель. В первый год пребывания на новой земле им приходилось отправляться на заработки в ближайшие селения, расположенные у озера Ханка, и в село Никольское. Хозяйственные принадлежности, необходимый инвентарь и скот покупали в ближайших селах и казачьих станицах. Старожилы также говорят, что до прихода на место будущего села первых 25 семей недалеко от выбранного места уже жили 3 семьи переселенцев – Степана Николаевича Левченко, Никиты Монастырного и Замотая ( ставшего позже псаломщиком в Черниговской церкви). Их поселение называли Лободиной слободой по прозвищу «Лобода», которым окрестили самого уважаемого ее жителя Степана Левченко. Лободина слобода находилась у подножия сопки на повороте на село Алтыновку с дороги Черниговка-Хороль. Сопку эту и сейчас кое-кто называет Лободиной. Затем им пришлось оставить эти места, так как стремясь укрепить оборонное и стратегическое положение на востоке страны, Российское правительство начало строительство Уссурийской железной дороги – восточной части Великого транссибирского пути. В 1886 году специальная изыскательная экспедиция под начальством инженера А.Н. Урсати приступила к разведке трассы будущей железной дороги Владивосток-Хабаровск, которая по первоначальному плану должна была пройти немного западнее сегодняшней трассы, поэтому жители Лободиной слободы переселились к реке и соединились с прибывшими черниговцами. Вместе они и основали 1 октября 1886 года село Черниговку – в память о покинутой Черниговской губернии. Также назвали и речку. В новое селение продолжали пребывать переселенцы – в основном выходцы из малороссийских губерний: Черниговской, Полтавской, Харьковской. В 1887 году к первым жителям Черниговки прибавилось 50 семей, в 1888 году –еще 40. В 1888 году сюда приехали землеустроители Переселенческого управления. Под село они отвели участок на 160 номеров (усадебных наделов) по левую сторону реки, в 88 верстах от уездного села Никольского, в 10 верстах от сплавной реки Лефу, в 3 верстах от ближайших границ своего надела и в 7,5 верстах от дальних, а земельные угодья (лес, сенокос, луга для выпаса скота) – по правую сторону реки. Землеустроители составили план нового села и его надела и официально подтвердили его название. По закону от 26 марта 1861 года выдавался акт на год основания села, если новое поселение насчитывало не менее 15 семей. В Черниговке к этому времени было более 100 семей. Вдоль реки была образована первая улица (ныне Красноармейская). Дома стояли по обе стороны от дороги, каждый квартал был занят земельными участками четырех хозяев – по десятине на семью. Однако многие поселенцы ( в основном первые) имели усадебный участок и в две десятины. Вторая улица (Партизанская) была застроена домами только с северной стороны квартала. Таким образом застраивались и остальные улицы. Приусадебный участок одного хозяина занимал одну - полторы десятины. Вместе с усадебным участком земельный надел на одну семью мог достигать 100 десятин, за что крестьян, переселившихся на Дальний Восток до 1903 г., называли «стодесятинниками». Первые переселенцы старались селиться ближе к реке, где земля была лучше и воду на хозяйственные нужды можно было брать прямо из реки. Но почти ежегодно вода затопляла сенокосы, однако сильных наводнений, как, например, в Алтыновке, когда все 12 семей переселенцев ушли в Черниговку, в селе не было. С Украины основатели Черниговки привезли с собой семена озимой ржи, гречихи и пшеницы. Но на новой земле они не дали всходов, поэтому семена пришлось покупать в ближайших селах или брать в Переселенческом управлении. Лес для постройки домов и хозяйственных помещений с разрешения начальства рубили на своем наделе. В 1888 году Черниговцы построили первую небольшую церковь, которая по внешнему виду немногим отличалась от жилого дома. Деревянное здание церкви служило одновременно и церковно-приходской школой. Первым Черниговским священником стал присланный Камчатской Духовной Епархией отец Иоанн Лукин, который образовал Черниговский церковный приход. Церковь служило местом общения селян, воспитывала и поддерживала нравственные начала, без ее участия не проходили крещение, бракосочетание, погребение. Черниговская Рождества Пресвятой Богородицы церковь получила большой земельный надел к северу от села, который сдавался в аренду корейцам. Во время образования Черниговки, освоения ее окрестности новоселы не встречались с коренными обитателями здешних мест – удэгейцами или представителями других тунгусоязычных племен. Им пришлось соседствовать с пришедшими из Маньчжурии китайцами, которые жили в двух больших фанзах на расстоянии одной весты от нового поселения. Китайцы – их было около 50 человек – занимались хлебопашеством и животноводством. Русские поселенцы и пришлые китайцы жили мирно, но случались ссоры, в основном из-за того, что скот русских хозяев заходил на китайские пашни. Нередко китайцы требовали уплаты штрафа за потраву пашен. Большинство селян не отказывались платить, но иногда дело доходило до драк. Благодаря удачному расположению, Черниговка быстро росла и вскоре стала административным и торговым центром волости. В селе имелись своя лечебница, церковь, две школы (начальная церковно-приходская и министерская второй ступени). Существовало несколько магазинов: два фирмы «Кунст и Альберс», магазины «Чурин и К» и Скидельского, китайские магазины. Здесь же находилось несколько промышленных предприятий: бумажная фабрика Перескова, Паровая военная мукомольня, лесопильный завод, кирпичный завод Монастырского. Имелось волостное правление, железнодорожная станция, Почтово-Телеграфное отделение, резиденции станового пристава и лесничего. Население Черниговки в 1915г. составляло 3167 человек. Станция Мучная, район военной мукомольни и сама Черниговка представляли собой отдельные селения, связанные проселочной дорогой. Названия улицам давались по счету, начиная от реки: Первая, Вторая, Третья и т.д. Только две улицы носили оригинальные названия: Столбовая и Размойная. Жилие дома с хозяйственными постройками располагались по четыре в ряд с той стороны квартала, которая была обращена к реке. Следовательно, один квартал составляли усадебные участки четырех хозяев (от 1 до 2 десятин). Источники: Шелудько В.О. История Черниговского района (1886-1917гг): Учебное пособие. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та.1998. 100с. [edgeways.ru.mastertest.ru] от лица Здравого Смысла и Мирового Порядка © С. Покровский |
|
Отв: Поморье и Приамурье Дата: 23, June, 2009 11:27 "...Краткий перечень жизненных обстоятельств. Голодное, холодное полусиротское детство без матери, с гулякой отцом в селе Сиваковка, построенном украинскими переселенцами в трех километрах от озера Ханка. Между селом и озером — болота и луга (покосы), за озером — Китай. Работать начал мальчиком, батрачил у разбогатевшего брата на заимке у озера. Одиннадцатилетним “хлопчиком” жил там один неделями — сам топил печь, варил уху из пойманной рыбы, стирал одежду. Зимой вместе с сиваковскими мужиками зарабатывал извозом — перевозил на санях через озеро к железной дороге закупленный американцами в Китае рис и соответственно промышлял, как и все односельчане, контрабандой — китайский спирт, ткани, зеркальца и проч. Грамоте научился в армии. Служил на КВЖД, участвовал в военных действиях, были там какие-то волнения в середине двадцатых. По возвращении в Сиваковку женился на красавице Наталье Нестеренко, брошенной мужем, построил дом, стал отцом. В 1932 году, во время так называемой паспортизации Приморского края, был лишен гражданских прав и отправлен в ссылку с женой и четырехлетней дочкой Верой, моей мамой, в поселок Известковый возле Биробиджана, в одно из самых гнилых и угрюмых мест Забайкалья, позднее назначенное советским правительством новой солнечной родиной русских евреев. Через два года, сумев получить паспорт, устроился работать грузчиком на топливном складе станции Угловая и всю оставшуюся жизнь совковой лопатой перебрасывал уголь. В 1949-м, в год моего рождения, с помощью работавшей уже дочери Веры купил домик, собранный японскими пленными на улице Ремзаводская. Пристроил к нему кладовку, кухню и веранду, построил сарай и сеновал. Обзавелся коровой, поросенком, курами и гусями. Курей и гусей было много, поросенок один и корова одна — родная рабоче-крестьянская власть заботливо ограничивала, чтоб не разжирели. Умер, не дожив нескольких дней до девяностолетия...." "...Слушая рассказы матери про выселение их семьи из Сиваковки и последующие мытарства, я иногда чувствовал, что чего-то не понимаю. Почему? Почему бывший батрак, абсолютно бесконфликтный трудоголик-тихоня, позитивный, как сказали бы сейчас, крестьянин, вернувшись из армии в село, где разворачивалась уже советская жизнь, не стал местной опорой для новой власти или хотя бы рядовым колхозником? А ведь ему вроде как на роду это было написано. Младший брат его не только стал такой опорой, но более того… Полностью, след в след, повторявший дедово начало жизни, брат закончил ее, говоря нынешним языком, спецназовцем, — пользуясь общим с дедом знанием контрабандных переходов, водил в 1930 году в Маньчжурию банду чоновцев (или как там они назывались?) убивать по-тихому наших эмигрантов, приговоренных по эту сторону границы. Была в те годы такая спецбригада, о которой старики вспоминали с содроганием, — особенно страшными для Сиваковки были дни, когда, вернувшись с задания, эти герои отдыхали, то есть пили по-черному и, естественно, “гуляли”. Так вот, брат деда служил в этой бригаде. Правда, не слишком долго — был застрелен у себя дома поздним вечером. Стреляли с улицы в окно. Кто убил, за что — так и не узнали. То ли женщина была замешана, а может, и месть кого-то из родственников убитого в Маньчжурии. Но брат тогда прибился к стае, дед — нет. Советская жизнь исторгла деда Никанора из села как нечто чужеродное. Дед никогда не говорил про политику. Бабушка вспоминала Сиваковку и тамошние дрязги, дед молчал. Но мне почему-то запомнилась интонация, с которой он произносил (очень редко) слово “власть” (“власти”), что-то было в интонации, делавшей это слово более вместимым, нежели нейтральный синоним слову “администрация”. Однажды я как бы увидел эту интонацию. В 1979 году, в свое первое взрослое возвращение домой, я сидел возле больной бабушки; полулежа на кровати, она смотрела в телевизор, на Брежнева, с трудом шевелившего губами. Дед вошел в комнату, с ласковой снисходительностью глянул в сторону бабушки, а потом на бровастого орденоносца. Без интереса, без гнева и отвращения, как бы даже с непроизвольным состраданием к усилиям полупарализованного старика, но при этом и — устало, отстраненно, с естествоиспытательским холодком, как когда-то в лесочке на сопке глянул он на забитого нами, испуганными детьми, несчастного ужика, вдруг зашевелившегося под моей рукой в траве, — глянул, чуть поморщился от гадливости и обронил: “Заройте его”. И, увидев тогда их обоих в комнате домика на Ремзаводской улице — деда и Брежнева в телевизоре, — я почувствовал, насколько дед и “власти” неслиянные понятия. И не потому, что так сложилась его жизнь. А изначально. То есть жизнь так и сложилась оттого, что — неслиянные. Дед заговорил со мной об этом через три года, в 1982 году, когда я прилетел сразу после бабушкиной смерти и успел на девять дней. За поминальным столом во дворе, за которым собрался клан Бережков и бывших сиваковских, речь, естественно, зашла и про Сиваковку, про озеро Ханка, и я спросил: почему сопка на берегу озера называется сопкой Сафронова? Кем был Сафронов? Разговаривал я со своими двоюродными и троюродными дядьками. Какой-то герой Гражданской войны, ответили мне, мы и сами толком не знаем. Знаем только, что герой такой был. Дед сидел рядом, в разговор не вмешивался. На следующий день вместе с дедом мы собирали вишню, работали, как обычно, молча, молчать с ним было легко. И вдруг я услышал: “Та ни, Сафронов нэ був героем... — Тут дед хмыкнул, помолчал и добавил: — Або був, тильки... А ты у дядьки своего Александра Костырко попытай, вин тоже помнэ...” Воспроизвести дальнейший рассказ дедовыми словами я не в состоянии. Слишком богатой была интонация этого рассказа при внешней его бесстрастности. Потом историю эту мне уточнял дядя по отцу Александр Андреевич Костырко. Сошлось все, даже детали. Сопка Сафронова раньше называлась Рудаковской. Был такой купец и на этой сопке держал закупочный пункт, где скупал у охотников птицу и шкурки. Приемный пункт остался и при советской власти, только уже государственным. Ну а Сафронов был местным чекистом. Чина его старики не помнили, но имя гремело — “Воны тогда властью булы” (дед Никанор); “Приезжали в Сиваковку, забирали человека, а через несколько дней семье возвращали пиджак, ремень и говорили: расстрелян по приговору суда. Какого суда? Когда вообще суд этот успели провести? — про это даже не спрашивали. Боялись” (дядя Александр). Дядя Александр рассказал мне, как мальчиком ездил с отцом за лесом в Черниговку, тогдашний райцентр. Это зимой было, дядя Александр в тулупчике лежал в санях, зарывшись в соломе. Когда они, закрепив к телеге бревна, выезжали из Черниговки, их обогнали двое всадников на “справных” лошадях и во весь мах погнали в сторону Сиваковки. Огромные, сильные мужчины в полушубках, ремнями перепоясанные, с оружием. Дядя Александр запомнил, что кобура с наганом была на Сафронове, у второго всадника — винтовка. Вряд ли он знал тогда Сафронова в лицо, значит, сказал ему отец. Известным в округе был человеком Сафронов. А часа через полтора, когда медленно тащившиеся сани с привязанными бревнами одолели уже полдороги, им опять встретились эти лошади, но уже с одним только всадником — седло сафроновской лошади пустовало, а тот, который держал сафроновскую лошадь за поводья, гнал как на пожар. Тут уже и дед Андрей начал понукать их лошаденку — случилось что-то, и хорошо бы домой поскорее, укрыться. Но — не успели. На подъезде к Сиваковке накрыл их целый отряд, галопом несшийся от Черниговки, но слава богу — пронесло, на сани с бревнами и на мужика с мальчиком, закопанным в солому, внимания не обратили, не до того им было. В Сиваковку отряд заезжать не стал, окружной дорогой пронесся к Рудаковской сопке. Ну а все остальное рассказал мне дед Никанор, знавший все со слов двоюродного брата Ивана — красноармейца, стоявшего в тот день на охране приемного пункта на сопке. День был морозный и солнечный, обзор с крыльца конторы был хороший, и Иван увидел двух конных. Те не по дороге даже, а через замерзшее болото гнали, как будто торопились очень, но чуднбо как-то торопились, то неслись, понукая лошадей, то вдруг останавливались и о чем-то между собой разговаривали. Потом снова трогались и снова останавливались. Они подъехали к самой сопке и остановились внизу. И какое-то еще время стояли там. Потом один из них спешился и начал подниматься, а второй остался с лошадьми. И когда тот, что поднимался, подошел близко, Иван узнал в нем Сафронова. И естественно, козырнул ему и пропустил в помещение. В конторе был приемщик, был еще один красноармеец из охраны — спал в кладовой для шкур. Кладовая была пуста — собранные ранее шкурки уже увезли и как раз накануне привезли на сопку деньги для дальнейших закупок. Большие деньги. Поэтому и командировали для охраны вместо одного двух красноармейцев. И еще в помещении были два охотника-корейца, шкурки из тайги привезли. Сафронов вошел в контору, и почти сразу же оттуда раздались выстрелы. Сначала из нагана, три раза, потом один выстрел из винтовки. И тихо стало. Иван свою винтовку скинул с плеча и забежал в контору. В коридорчике стоят корейцы-охотники, у одного винтовка в руках. У открытой двери в комнату, где сидел приемщик, лежит Сафронов. Из кладовой выскакивает полусонный красноармеец. Ну а в комнате под столом, скрючившись, сидит приемщик. Тот кореец, который с винтовкой стоял, говорит: “Бандита стрелял начальника — моя стрелял бандита”. Сафронов лежал на полу уже мертвый. Иван со вторым красноармейцем выскочили на крыльцо и увидели, что тот, второй, который с лошадьми под сопкой остался, уходит, даже не узнав, что там наверху произошло. Уходит и сафроновскую лошадь с собой уводит. Ну а потом прискакал из Черниговки целый отряд чекистов, всех взяли под временный арест и начали следствие. Установили, что Сафронов вошел в контору, открыл ногой дверь в комнату к приемщику и достал наган. Приемщик, который сидел как раз напротив двери, успел кинуться на пол, Сафронов выстрелил три раза. Потом выстрелил кореец-охотник. Два дня никого потом с сопки и никого из села на сопку не пускали. Чекисты все на корейца наседали, а тот талдычил одно и то же: “Бандита стрелял начальника — моя стрелял бандита” (“Бедный кореец”, —усмехнулся дед). Через два дня Ивана и второго охранника отпустили домой — они все-таки служивыми были людьми, красноармейцами из местных частей, а приемщика и двух корейцев-охотников увезли. Из оконной рамы за спиной приемщика две пули выковыряли, третья стекло пробила. Деньги в сейфе приемщика остались нетронутыми. Что и как собирался делать Сафронов, можно было только предполагать. Сафронов не мог не знать, что в конторе два охранника и что там могли случиться и еще какие-то люди. Зачем тогда пошел, тем более что напарник в последний момент отказался идти? У двоих-то еще могло выйти, но — не у одного. Может, он рассчитывал на свою грозную славу, уверен был, что на самого Сафронова рука ни у кого не поднимется? Ну а потом вышло постановление крайисполкома считать Сафронова героем, погибшим от бандитской пули, а Рудаковскую сопку переименовать в сопку Сафронова. Так и осталось. Дед рассказывал все это как бы спокойно, в голосе не было ни удивления, ни гнева: а что с них взять — власть! И какой еще может быть история этой власти, какой может быть ее слава и ее память? Дед не просвещал. Не объяснял. Он просто давал нужную справку, будучи уверенным, что его слушателю не надо объяснять природу этой “власти”. Потому что объяснить, что такое “власти”, на самом деле очень трудно. “Власти” — это не обязательно те неведомые, кого присылают откуда-то сверху, “власть”, которую дед имел в виду, сидит в людях и “не-властных”. Слишком хорошо знал дед своих односельчан, когда-то выселивших его с семьей из собственного дома, на двадцать лет пустивших по углам и баракам. “Власть” — это такая же данность, как дождь или мороз. Опасно не знать и не понимать ее природы. Но и слишком зависеть от нее унизительно. Нужно просто принимать меры. Человек должен научиться жить, не завися от власти. И не тратить больше на нее сил. Много чести для них. Примерно так распаковал я интонацию дедова рассказа..." [edgeways.ru.mastertest.ru] [magazines.russ.ru] от лица Здравого Смысла и Мирового Порядка © С. Покровский |
|
Отв: Поморье и Приамурье Дата: 23, June, 2009 11:28 1922 г., 11-18 июня* , г. Чита. Доклад представителя Министерства по национальным делам на II государственной конференции по народному образованию о состоянии школьного дела среди национальных меньшинств [...] Из имеющейся в министерстве переписки видно, что школы переживают бедственное положение, обусловленное, главным образом, общим экономическим состоянием республики. Довольно обычным явлением на местах было выбрасывание школ из помещений. Справедливость требует отметить, что доля вины в этом должна быть отнесена за счет и областных, и городских отделов нар[одного] обр[азования], как-то отмахнувшихся от национальных школ. Все это принудило ряд школ отказаться от "автономии" и просить ОНО о включении их в общую сеть, но от этого получились довольно странные результаты: с первых же моментов ОНО стали проявлять, по мнению Мин[истерства] нац[иональных] дел, тенденцию к русификаторской политике. В конце концов пришлось от этого отказаться и изыскивать другие пути упорядочения и улучшения материального положения национальных школ. Из всех национальных школ республики в более или менее нормальных условиях находятся лишь еврейские школы. В качестве мероприятий, могущих направить работу национальных школ в надлежащее русло и обеспечить им возможность нормального существования, Мин[истерство] нац[иональных] дел считает в первую очередь необходимым национальные школы уравнять с русскими в смысле предоставления им школьных помещений и вообще уделять им больше внимания, более осторожно подходить к ним при проведении тех или иных реформ и "не перегибать палки" (выражение докладчика. - Ред.) и, во всяком случае, не повторять уже осознанных ошибок и т.п. Во всех национальных школах преподавание ведется на родном языке; русский язык преподается в качестве обязательного. [...] Список школ 1-й ступени Хабаровского уезда, переданных Приамурским обл[астным] отделом народного образования в ведение Приамурской об[ластной] украинской рады* Переяславльская Екатеринославская Соболинская Дормидоновская Добролюбовская Кондратовская Пушкинская Тигровская Красицкая Кругликовская Заевская Капитановская Святогорская Котиковская Каменец-Подольская Михайловская Бичевская Виноградовская Анастасьевская Дмитровская Раскошная Отрадненская О введении преподавания на родном украинском языке в поименованных школах состоялись приговоры сельских обществ. Сведения об украинских школах 1-й ступени, организованных в 1921/22 году 1.Прибайкальская область г. Верхнеудинск ст. Хилок 2.Амурская область г. Свободный с. Большая Сазанка ст. Мухино с. Сохатино с. Ольшинское с. Чембары с. Константиноградовка хут. Золотоно-шский с. Кустаха 3.Приамурская область г. Хабаровск с. Кустановка с. Дормидоновка Хабаровские педагогические курсы 1922 г., [июнь], г. Чита. Тезисы Дальбюро ЦК РКП(б) о методах, форме и содержании партийной работы среди украинцев 1. В общем и целом по отношению партработы среди украинцев применяются те же принципы, которые РКП выработаны для национальных меньшинств: [...] 8. Имея в ряде местностей (Амур, Приамурье и Приморье) преобладающее украинское население (до 6470)* , стремящееся ввиду преследования вернуться на родину, необходимо, кроме вышеизложенного: а) разъяснить невозможность фактическую переселить ни сейчас, ни впоследствии 5-6 сот тысяч на Украину, как за отсутствием там свободного колониального земельного фонда, так и по состоянию транспорта. Разорение хозяйств здесь и там и влияние на хозяйства страны в целом; б) необходимость осуществления сожительства на Даль[нем] Востоке при уважении и их прав, роль культур* и авангарда той же Украины от натиска империалистов с Востока; в) роль буржуазии и социал-предателей, провоцирующих национальные чувства для достижения своих целей, их роль в Февральской революции по отношению Украйны. 9. Избегать уклона как преуменьшения значения национальных особенностей со стороны коммунистов (великодержавный шовинизм), так и лишение этих национальных особенностей с "общенациональными" той же нации* * , оставляя в тени классовые интересы трудящихся (буржуазно-демократический национализм). Работа должна неуклонно развиваться на основе интернационализма. 10. Ввиду отсутствия до сих пор партработников и соответствующих работников необходима переброска таковых из России, создание при парторганах отделов, особенно необходимы свои украинцы-учителя. 11. Первым шагом к устранению недоверия и вражды является созыв на местах широких беспартийных конференций, где партийная политика в национальном вопросе должна быть всесторонне развита и освещена, они дадут возможность выделить и создать кадр[ы] местных работников. 12. Создание на местах администраторов, знающих украинский быт и язык. РЦХИДНИ. Ф.372. Оп.1. Д.1094. Л.10, 10 об.-11 г. Уссурийск в 1905 г.: Это большое малорусское село. Главная и самая старая улица — Никольская. Вдоль всей улицы, по обеим сторонам, вытянулись белые мазанки, местами и теперь еще крытые соломой. В конце города, при слиянии Раковки с Супутинкой, как часто и на коренной Украине, устроен «ставок», подле которого живописно приютился «млынок», так что получалась бы вполне та картина, в которой «старый дид» в одной песне смущает «молоду дивчину» — «и ставок, и млынок, и вишневенький садок», если бы этот последний был налицо. Среди русского населения, не считая казаков, малороссы настолько преобладают, что сельских жителей городской, так называемый интеллигентный, называет не иначе, как «хохлами». 1922 г., ноябрь, г. Чита. - Телеграмма управляющего делами Дальревкома22) в Народный комиссариат по делам национальностей Сталину На Дальнем Востоке проживают следующие национальные меньшинства: корейцы 767427, из них русскоподданных 60000, украинцев - около 350000 - 60% населения Амура и Приморья, тюрко-татар 9000, евреев 10600, остальные национальные меньшинства количественно незначительны. Туземных племен: бурят 115000, тунгусов 88848, гольдов 5016, гиляков 4364, орочен 2407, ольчи 1457, якуты 1201, айно 1362, самогиры 425, ороки 395, маничеры 160, негидальцы 423 и салоны 15. ..... Председатель Дальревкома Кобозев Бывший министр по национальным делам Амагаев РГИА ДВ. РФ Ф. Р-1468. Оп. 1. Д. 8. Л. 242. 1922 г., 21 декабря, г. Чита. - Телеграмма-циркуляр 342 Дальбюро ЦК РКП(б) Владивостокскому губкому РКП (б) о недопустимости участия коммунистов в украинских национальных объединениях Срочно. Секретно По имеющимся в Дальбюро сведениям, некоторые коммунисты-украинцы состоят в национальных объединениях украинцев и участвуют в работе украинских рад. Дальбюро считает принципиально недопустимым для коммунистов участие и работу в организациях, преследующих националистические цели, особенно в таких организациях, как украинские национальные объединения на Дальвостоке. Так называемые украинские организации на Дальвостоке являются организациями, враждебными РКП и Соввласти как по своему узконационалистическому направлению, так и по своим контрреволюционным тенденциям, проявляющимся в связи с белогвардейскими организациями и активным пособничеством бандитам в период господства последних на Дальвостоке. Коммунистические организации должны бороться с этими вредными для Соввласти националистическими белогвардейскими радами. Вхождение и работа коммунистов в украинских радах при таких условиях не только недопустима, но и преступна. Предлагается [по]этому обратить особое внимание на недопущение членов партии входить и работать в подобного рода организациях. Секретарь Дальбюро ЦК РКП(б) Кубяк Заворг Дальбюро ЦК РКП(б) Гольдман РЦХИДНИ. Ф. 372. Оп. 1 Д. 158. Л. 6. 922 г., 25 декабря, г. Чита. - Телеграмма в Москву в ГПУ с информацией об аресте Приамурской окружной украинской рады* 24) 22-го ноября с.г. [в] Хабаровске губотделом ГПУ арестована головка Приамурской окружной украинской рады [в] количестве 14 человек и ликвидирована вся организация. Предъявлено обвинение: 1) заключении договора [с] атаманом Семеновым на культурно-национальную автономию, 2) незаконной выдаче паспортов бывшего Петлюровского правительства [c] его нац[иональным] гербом лицам украинского и неукраинского происхождения, 3) содействии [в] уклонении от военной службы согласно выданных паспортов, 4) распространении провокационных слухов о Сов[етской] Украине и к[онтр]-р[еволюционной]литературы, 5) незаконном назначении учителей в украинские школы. [В] ночь [с] 25 на 26 ноября Приморгуботдел ГПУ ликвидировал местные укр[аинские] организации, являвшиеся центром всего Даль[него] Востока. Среди арестованных : 1) Президиум и члены Краевого секретариата рады, 2) Президиум и члены Владивостокской окружной рады, 3) Президиум общества "Возрождение", 4) Президиум Нац[ионального] комитета и 5) спецы укр[аинской] кооперации, сносившиеся [с] атаманом Семеновым. При обысках отобраны богатая литература, переписка, дела, шифрованные телеграммы, устанавливающие связь с атаманом Семеновым, документы, удостоверяющие получение от последнего куска золота, реализованного за 14600 рублей золотом, автомобилей, муки и денег на нужды укр[аинского] движения при условии обязательной поддержки Семенова. При обыске у члена окружной рады школа* * обнаружена карта-план Владивостокских пороховых погребов. Следствием устанавливается связь [с] городами Восточной и Западной Сибири, Северо-Американскими Соединенными штатами и Канадой. Выясняется, что [в] 1921 году [из] Владивостока [в] Сов[етскую] Украину выехали лица, вступившие [в] РКП, ныне представительствующие от Украины во ВЦИК. Установлено получение головой Дальсекретариата Юрием Мова и членом секретариата Горовым от Японвоенмина 400 тысяч золотых рублей на созыв Дальневосточного Всеукраинского съезда, а также участие Мова на совещании [в] Гродеково [с] полковником Савицким по вопросу о поддержке Семенова. Вслед за этим ликвидированы укр[аинские] нац[иональные] организации [в] Никольск-Уссурийске, арестовано 5 человек, обнаружено: мемориал Укр[аинского] нац[ионального] комитета на имя япон[ского] императора, в коем высказывается надежда иметь благосклонность япон[ского] правительства [в] деле провозглашения культурно-национально-территориальной автономии укр[аинского] населения Даль[него] Востока, подтверждается, что укр[аинское] население всемерно будет поддерживать атамана Семенова и, наконец, Нац[иональный] ком[итет] просит япон[ское] правительство выдать 10 миллионов рублей, которые будут компенсированы укр[аинским] территориальным правительством. Все обвинения инкриминируются [на] основании фактических материалов. Сообразуясь [с] тем, что агентурными [сведениями] устанавливаются те же преступления укр[аинских] нац[иональных] организаций [в] Благовещенске, Чите и Верхнеудинске, кроме того, что Читинская рада поддерживает связь [с] эсерами, а В[ерхне]удинская определенно проводит их политику, поскольку во главе ее стоит [с] 1905 года флев* , ПП* * ГПУ Д[альнего] В[остока] одновременно им* * * дает распоряжения [о] ликвидации укр[аинского] нац[ионального] движения по всему Даль[нему] Востоку. Зам. ППГПУ ДВ Чибисов Секретарь ППГПУ ДВ Хлебутин РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 343. Л. 164. [www.newparadigma.ru] в 1931 г. на Дальнем Востоке [...] Черниговский, Ханкайский, Спасский, Калининский районы, с наиболее высокой долей украинского населения, были преобразованы в украинские национальные районы, в которых все делопроизводство и система культпросветучреждений, включая систему образования, переводились на украинский язык. Еще в четырех районах - Ивановском, Шмаковском, Яковлевском и Михайловском должны были быть созданы условия для обслуживания украинского населения на родном языке (17). [www.newparadigma.ru] от лица Здравого Смысла и Мирового Порядка © С. Покровский |
Этот форум в режиме 'только для чтения'.
В онлайне
Гости: 4