Разного рода «аналитики и эксперты» представляют конфликт на Северном Кавказе как цивилизационный, религиозный. На самом деле конфликт носит социально-классовый характер. К великому сожалению, ожесточенная классовая борьба в Ингушетии, Дагестане и Чечне протекает в религиозной оболочке.

Это объясняется самыми разными историческими причинами. Так население Северного Кавказа испытало в ХХ веке мощные идеологические разочарования. В середине ХХ века сталинский режим осуществил депортацию народов Северного Кавказа в восточные районы страны. В конце ХХ века в связи с распадом СССР и «крушением коммунизма» население Северного Кавказа, как и все россияне, пережили идеологический шок. В этом основные причины того, что классовая борьба на Северном Кавказе не протекает под знаменем социалистической идеологии. Сталинский геноцид, с которым ассоциируется социализм, и шок от распада СССР под корень уничтожили левые идеи в умах жителей Северного Кавказа. С другой стороны, на Северном Кавказе, как и в целом в России, разочарованы демократией, ибо в сознании широких масс именно демократы виновны в разжигании конфликтов на Кавказе. Подобное же можно сказать о светском национализме и идеи создания национального государства, так как стоявшие во главе Чечни националисты в 1990-е полностью обанкротились. Де-факто существовавшее в 1997-1999 гг. Чеченское государство простым жителям ничего хорошего не принесло. Если в первую чеченскую войну чеченская беднота отчаянно сражалось за создание национального государства, то этого нельзя сказать о второй войне. Все плоды победы в первой войне оказались в руках у верхушки, поэтому во вторую войну чеченская беднота уже не горела желанием умирать за независимую Чечню. В этом причина относительной легкости победы федеральных войск и разочарования в светском национализме. В силу разочарования населения Северного Кавказа в социализме, демократии и национализме, знаменем борьбы стал радикальный ислам. Как и во времена Английской и Американской революций борьба стала идти под знаменем религии. Но у победы радикальной исламистской идеологии были и другие причины. Крохотная Чечня не могла выжить в условиях войны и разрухи без поддержки извне. Она нуждалась в притоке денег, добровольцев, оружия, продовольствия и т.д. Все это могло прийти преимущественно из стран мусульманского мира, где война в Чечне вызвала самый широкий резонанс. Своеобразной платой за предоставление помощи было распространение исламизма и нарастающее влияние исламистов в правящих кругах Чечни. У распространения радикального ислама были и исторические причины, в частности национально-освободительная война горцев в ХIХ веке под знаменем газавата. Но были причины и международные. В странах мусульманского мира в последние десятилетия борьба угнетенных ведется под знаменем радикального ислама. Не будем забывать и о глубокой укорененности в сознании жителей Чечни, Ингушетии и Дагестана исламской религии.

Что сразу бросается в глаза в современной борьбе на Северном Кавказе? Во-первых, то, что гарнизоны российских войск крайне редко подвергаются нападению со стороны боевиков. Во-вторых, основная мишень боевиков это республиканские чиновники и местные менты. Другими словами местная элита и ее вооруженные отряды. В-третьих, исламистское подполье не испытывает недостатка в притоке добровольцев и численность активного подполья ограничивается лишь количеством материальных средств в их распоряжении, но никак ни количеством возможных добровольцев. Если бы исламисты могли вооружить вдвое большее количество людей, они бы это количество получили. Здесь встает вопрос о той социальной базе, из которой вербуются боевики. Чтобы ответить на этот вопрос необходимо прояснить социально-экономическую ситуацию на Северном Кавказе и ряд других факторов. Возьмем безработицу в самых горячих регионах в 2008.
Регион Доля безработных
Дагестан 13.4%
Ингушетия 55%
Чечня 35.5%

Вот со статистикой тут большие фокусы. Так за год до этого, в Чечне безработица составляла 53%, а в Дагестане 20.2%. Но если число безработных в Чечне, Ингушетии и Дагестане статистикой занижено, то общее население наоборот завышено. Так, если сравнивать население Чечни в 1990 (1135.9 тыс.) и 2008 (1223.7 тыс.), то получится, что оно выросло, несмотря на войну и массовую эмиграцию. Никакой уровень рождаемости (который во время войн и массовых перемещений резко падает) такого роста обеспечить не может. Таким образом, реальная безработица там намного выше, чем зафиксировано «статистикой». Вот сравнение безработицы в горячих регионах СКФО с относительно спокойными.
Доля в населении СКФО (2008) Доля среди безработных СКФО (2008)
Дагестан, Ингушетия, Чечня 48.27% 64%

На эти регионы приходится половина общего населения СКФО и две трети безработных.

Ярким свидетельством того, что российский капитализм утратил свою прогрессивную роль и более неспособен к модернизации национальных окраин является тот факт, что с начала 1990-х в регионах Северного Кавказа остановилась, а кое-где повернулась вспять урбанизация. Это связано с деиндустриализацией и безработицей.
Регион Доля горожан в 1990 Численность горожан в 1990 тыс. человек Доля горожан в 2008 Численность горожан в 2008 тыс. человек
Дагестан 44% 825 42.4% 1150
Ингушетия 27.8% 52.5 43.1% 219
Кабардино-Балкария 61% 470.7 56.1% 500
Карачаево-Черкессия 49.1% 207.2 43.8% 187.15
Северная Осетия 69.1% 448.46 64.3% 451.39
Чечня 47.8% 560.2 35.3% 437
Всего 50.5% 2564.06 45.44% 2944.54

В республиках Северного Кавказа с начала 1990-х гг. город отступает перед деревней и процесс продолжается. Охваченные безработицей города не особо привлекают жителей сел и аулов. Кроме того, горячие республики Северного Кавказа – Чечня, Ингушетия и Дагестан находятся на последних местах в стране по уровню жизни. Наиболее нестабильная из них – Ингушетия по уровню жизни на последнем месте. Не надо обладать великим умом, чтобы понять, что социальная инфраструктура Чечни, Ингушетии и Дагестана находятся на грани краха. На все это наслаивается сверхкоррумпированность местных элит, клановость, межнациональная рознь, религиозные распри, пережитки традиционного общества. Специфика традиционного общества, а его пережитки сильны на Северном Кавказе, в том, чтобы чего-то в жизни добиться, нужно принадлежать к определенной социальной группе – быть чьим-то родственником, знакомым, односельчанином, соплеменником и т.д. Общество жестко разделено на множество таких отсеков и разграничений, пересечь которые постороннему практически невозможно. Каждый поддерживает только своих, и пробиться на более высокую ступень социальной лестницы можно только группой. Если кто-то добился какого-нибудь, например, высокого поста, то он наводняет администрацию своими родственниками и близкими знакомыми. Этот принцип распространяется буквально на все. Личные заслуги в расчет почти не берутся. Главное это родовое происхождение, национальность, религия и знакомства. Короче надо быть «своим», а все остальное потом. В результате огромное количество людей из беднейших слоев населения (а в Дагестане еще из национальных меньшинств) выброшено из нормальной жизни, поскольку ключевые сферы жизни общества захвачены узкими и замкнутыми для чужаков элитами.

Особенно страдает молодежь, поскольку у нее нет ничего. Ни собственной квартиры, ни работы, ни специальности и никаких перспектив на будущее. Однако ни социальное неравенство, ни всеобщая безработица, ни бедность или отсутствие перспектив само по себе не предполагает вооруженной борьбы угнетенных против угнетателей. В остальной провинциальной России тоже есть и массовая безработица, и социальное неравенство, и бедность с отсутствием жизненных перспектив. Но, тем не менее, там размах борьбы общественных низов даже близко не стоит с его размахом в Чечне, Ингушетии и Дагестане, где, по сути, идет вялотекущая гражданская война. А Гражданская война есть высшая форма классовой борьбы. А на Северном Кавказе идет именно классовая борьба, поскольку в последние годы основная мишень боевиков это не российские войска, а местное чиновничество и их цепные псы – милиционеры, т.е. господствующий класс северокавказских республик. Само собой, что стреляют чиновников и взрывают ментов не другие менты и другие чиновники. Это делают бедные и угнетенные, которые становятся боевиками, взрывают себя в качестве смертников, по той причине, что чувствуют, что в этой жизни им ничего не светит кроме жалкого существования ради обслуги местных элит. Вооруженный конфликт на Кавказе это вялотекущая гражданская война между классом угнетенным под знаменем исламизма и классом угнетателей. Если в 1990-е гг. борьба шла в основном в Чечне и носила форму национально-освободительной войны с Россией, то в 2000-е она расширилась на Ингушетию и Дагестан и приняла форму войны Гражданской. Главный метод этой войны – террористический акт. Накал современной террористической борьбы на Северном Кавказе сопоставим с накалом террористической борьбы эсеров в годы революции 1905-1907 (правда, надо учитывать, что эсеры не занимались безразборным террором). Борьбу такого масштаба можно вести лишь тогда, когда за боевиками стоит огромная масса угнетенного люда, из которой в террор приходят все новые люди.

Боевики не испытывают недостатка в людях, что можно объяснить только одним – они пользуются массовой поддержкой. Достаточно сказать, что в 2009 было проведено 15 терактов с участием смертников, еще 6 смертников были обезврежены. 21 террорист-смертник за год на территории трех крохотных республик это самый рельефный показатель глубины северокавказского конфликта. Раньше боевики воевали против российских войск, а сегодня идет война преимущественно против местных элит и местных карательных органов. Война национально-освободительная превращается в войну Гражданскую, пусть пока прикрытую и вялотекущую. Такой поворот произошел, потому что открытая война с российской армией закончилась поражением. А с другой стороны, потому что люди осознали, что от «своих» элит, от «своих» начальников, от «своих» ментов беспредела и насилий намного больше чем от федерального центра. Как известно, холуй намного остервенелей своего хозяина. Не будет большим преувеличением сказать, что в каком-нибудь махачкалинском горотделе милиции за сутки совершается больше преступлений, чем совершают террористы за неделю. Если Чечня, Ингушетия или Дагестан отделятся от России, то стоявшие прежде у власти элиты и сотрудники карательных органов будут подвергнуты беспощадным репрессиям как предатели своих народов, поэтому чиновничество и менты кровно заинтересованы в том, чтобы оставаться в составе России. Они будут бороться за свою классовую правду, классовую правду господствующего класса. Угроза резни местных элит в случае прихода к власти исламистов делает северокавказскую борьбу особенно ожесточенной. Но почему же в остальной России, где тоже много несправедливостей, где тоже соседствуют блеск и нищета, нет такой борьбы как на Северном Кавказе?

Это произошло потому, что в России не сохранилось традиций общинной сплоченности и коллективизма, благодаря которым население может быстро самоорганизоваться для совместной борьбы. У северокавказских народов такие традиции сохранились, поэтому им не стоит особых проблем самоорганизоваться на низовом уровне, в масштабах небольшой местности. А при помощи Интернета и современных средств связи это можно делать и на огромных территориях. Те, кто много контактирует с северными кавказцами, прекрасно знают, что если обидеть одно из них, то на помощь ему придут все его соплеменники или земляки. Кроме северокавказских и некоторых азиатских народов, носителей таких коллективистских традиций в России практически не осталось. Этот общинный коллективизм, соединяясь с Интернетом, современными средствами связи и оружием начинает представлять по-настоящему грозную силу. Если мы посмотрим на вооруженные восстания, гражданские войны, непрекращающуюся террористическую борьбу в последние десятилетия, то увидим, что все они произошли в регионах, где еще сохранились традиции общинного коллективизма. Это Афганистан, Пакистан, Албания, Косово, Босния, Северный Кавказ, Сомали, Руанда, Киргизия и т.д. Коллективизм – вот главнейший источник революционности угнетенных масс. Если пролетариат разобщен, а мы понимаем под пролетариатом класс, лишенный политической и экономической власти, то над ним какие угодно издевательства могут сойти с рук, как это произошло в СНГ в 1990-е.

…У многих кто начинает заниматься боевыми искусствами, есть такая проблема, что они не могут полноценно ударить человека, потому что у них в голове есть «тормозящие эффекты». Просто психика им ставит препоны. Вот таким препоном в сознании российского пролетариата служит чрезвычайно распространенная идеология почтения к государству и его законам. Не важно, что государство, т.е. бюрократический и карательный аппарат, состоящий их живых чиновников и силовиков, которые заботятся, прежде всего, о собственных интересах, грабит и убивает нас каждый день. Не важно, что государство не выплачивает зарплату или задерживает пенсию. Всё это факты, и, тем не менее, у нас многие требуют усиления государства, которое в итоге нас будет грабить и убивать еще усиленней. Зараженность государственнической идеологией широких масс это большая проблема для российских революционеров. А вот в Чечне, Ингушетии и Дагестане такой проблемы не стоит. Там, как в России в бунташный XVII век, государство воспринимается как чуждая и внешняя сила, которая хочет силой подчинить свободолюбивых горцев. Исторически сложилось именно так, поскольку государственность туда приносили иностранные завоеватели, персы, турки или русские. А вместе с государственностью приходили налоги, каратели, чужие законы и т.д.

Резюмируем выше сказанное:

1) Социалистическая идеология, национализм и демократия на Северном Кавказе дискридиторовали себя. Образовался идеологический вакуум, который заполнил радикальный ислам. Классовая борьба угнетенных против угнетателей проходит под ширмой религии, как это было во времена первых буржуазных революций.

2) Социальная инфраструктура Чечни, Ингушетии и Дагестана близка к полному краху. Острейшей является проблема безработицы. Никакой модернизации Северного Кавказа не происходит.

3) Молодежь из беднейших слоев населения представляет собой социальную базу исламистов. Такая молодежь полностью лишена каких-либо жизненных перспектив в силу социально-экономических проблем Северного Кавказа (которые обусловлены капитализмом) и пережитков родового строя.

4) Национально-освободительная война с Российским государством переходит в форму скрытой и вялотекущей Гражданской войны. Угнетенные массы противостоят местному чиновничеству и карательным органам, т.е. господствующему классу и его вооруженным отрядам. Война на Северном Кавказе не является войной религиозной, как считают исламисты и не является войной цивилизационной, как думают русские националисты. Она является войной социально-классовой.

5) Экстремистское подполье пользуется массовой поддержкой бедных, обездоленных и угнетенных. Именно поэтому оно может выставлять тысячи боевиков и множество смертников. Такая мощь вооруженного подполья говорит о глубине кризиса на Северном Кавказе.

6) Победа исламистов будет означать безжалостные репрессии против чиновничества и местных карательных органов как врагов народа или же ислама. Поэтому господствующий класс будет жестоко подавлять всякое ему сопротивление. Элиты Северного Кавказа будут отчаянно бороться за свои классовые интересы, поэтому конфликт и дальше будет только ужесточаться.

7) Сохранившийся в массах Северного Кавказа коллективизм в совокупности с многим множеством творящихся там несправедливостей и положением региона как периферии российского капитализма является источником революционности угнетенных классов Северного Кавказа. К сожалению, эта революционность окрашивается не в красный цвет пролетарской революции, а в зеленый цвет радикального ислама.

8) В российском пролетариате, классе лишенном политической и экономической власти, традиции коллективизма отсутствуют напрочь. Эта главная причина, по которой он не может самоорганизоваться для совместной борьбы и не является революционным. Российский пролетариат это раздробленный, распыленный и атомизированный класс, который мало способен на борьбу. Кроме того, российский пролетариат заражен такими буржуазными предрассудками как почтение к государству и т.п.

9) Северный Кавказ – это периферия российского капитализма, поэтому все его противоречия проявляются на Северном Кавказе особенно сильно. Вдобавок они соединяются с пережитками родового строя и образуют настоящую пороховую бочку.

Что должны делать левые революционные силы России в такой ситуации на Северном Кавказе? Разумеется, мы должны критиковать как исламизм, так и российское государство, однако, и это главное, мы должны показать бедным и угнетенным Северного Кавказа социалистическую альтернативу. Необходимо показывать северокавказской бедноте, что ее проблемы не решатся с изгнанием «кафиров», установлением шариатского или национального государства. Все это хорошо показала Чечня 1997-1999 гг. Своего освобождение бедные и угнетенные массы Северного Кавказа смогут добиться лишь в ходе освобождения своих собратьев по классу по всему миру. Капитализм – а именно он источник всех бед – глобальная система, поэтому он может быть уничтожен лишь в ходе мировой революции. Что принесет Мировая революция массам угнетенного люда?

1) Она даст им в руки оружие, а, следовательно, власть.

2) Власть будут осуществлять сами восставшие массы на своих общих собраниях. В условиях наличия Интернета и других современных средствах связи возможно объединить общие собрания различных местностей в единую информационную систему и так координировать свои действия. События в Киргизии показали, что общие собрания восставших масс, которые там назывались Народными Курултаями, представляют собой грозную силу и в считанные дни могут свергнуть правительство. К сожалению, эта сила уже оседлана буржуазными политиками, поскольку восставшим пролетариям не пришла в голову здравая мысль, что свои жизни можно устроить по новому, по-революционному, не передоверяя управления ими никому и никогда. В прежние века общие собрания восставших масс никогда не смогли бы взять управление обществом на себя, поскольку невозможно было координировать их деятельность в масштабе страны и уж тем более планеты. Это можно было сделать в масштабе села или города, но не страны. Поэтому необходим был отделенный от народа аппарат управления и подавления, т.е. государство. Сегодня современные средства связи связали всю планету в единую информационную систему, а значит, создано основное условие, при котором пролетарии смогут взять дело управления в свои собственные руки, не передоверяя его никаким отделенным от масс органам. Все ключевые решения будут приниматься общими собраниями трудящихся, а там где это необходимо будут созданы исполнительные комитеты, которые не будут отделены от народа. Это будет обеспечено при следующих условиях: всеобщее вооружение трудящихся масс, зарплата исполнителей решений общих собраний не должна превышать зарплаты квалифицированных работников, их сменяемость в любой момент и выборность. Современные технологии делают возможным установить прямую демократию общих собраний трудящихся. Отделенный от народа государственный аппарат уже сегодня становится ненужным и паразитарным. Если же в ходе движения масс будут созданы другие организационные формы новой власти, то это можно лишь приветствовать.

3) Восставшие пролетарии экспроприируют собственность буржуазии. Гигантские особняки и роскошные виллы, буржуйские автопарки и многое другое станет достоянием всех, а ни ничтожного зажравшегося меньшинства. Больше не будет в мире стоять никаких квартирных вопросов. Мировая беднота уничтожит, как свою собственную унижающую бедность, так и чужое паразитарное богатство.

Мы обрисовали лишь некоторые черты того, что принесет пролетарская революция простому угнетенному человеку. Главное, что она даст ему власть и собственность. Мировая пролетарская революция будет означать коренной переворот в жизни человечества и сейчас лишь можно прояснить его некоторые черты.

Буржуазия желает избежать такого развития событий и применяет все свои проверенные временем средства, такие как разжигание межнациональной и межрелигиозной ненависти и вражды. Она сталкивает лбами угнетенные массы разных народов, чтобы они не восстали против своих элит. Организуя взрывы в московском метре, буржуазия вбивает клин между угнетенными разных национальностей и создает образ врага, дабы мы все как один сплотились вокруг правительства и были готовы встать на защиту родины. На это мы можем ответить:

Мир народам! Война классам!

Да здравствует Мировая пролетарская революция!

Угнетенные всех стран, соединяйтесь!

Роберт Антиверов
[revsoc.org]