Памяти замечательного русского человека, нашего соотечественника Саввы Васильевича Ямщикова.

---

Известный реставратор, ученый, искусствовед, публицист. Ямщиков издал десятки книг, альбомов, каталогов, опубликовал сотни статей и интервью в периодической печати, снимал для телевидения редкие сюжеты в различных городах России и за рубежом.

Большую часть своей жизни Савва Ямщиков провел в русской провинции, сначала занимаясь профилактическими реставрационными работами на произведениях иконописи, а затем обследуя музейные запасники, составляя реставрационную "Опись произведений древнерусской живописи, хранящихся в музеях РСФСР" и отбирая иконы для восстановления в Москве. Ему удалось возродить сотни произведений иконописи, уникальные собрания русских портретов XVIII–XIX вв. из различных музеев России, вернуть многие забытые имена замечательных художников.

Савва Ямщиков один из основателей Советского фонда культуры. Организовывал и возглавлял Ассоциацию реставраторов СССР.

Савелий Ямщиков родился 8 октября 1938 года в Москве. В 1962 году окончил искусствоведческое отделение исторического факультета Московского государственного университета (МГУ).

Скончался 19 июля 2009 года во Пскове.

---

А вот на мой взгляд интереснейшая АУДИО ЗАПИСЬ - мемуарный монолог самого Саввы Ямщикова. Он вспоминает о "своих университетах", о том как он поступал в МГУ, как учился, о своих учителях и товарищах.

Во-первых, замечательно увлекательно рассказывает. Просто интересно послушать.

А во-вторых, за неполный час записи, в казалось бы тривиальной мемуарной зарисовке, и наверное сам того не желая, он умудрился коснуться ну такого множества наших "больных" и "спорных" вопросов, аж диву можно даться. Информационный сгусток, запутанный клубок из ТИ-шных древностей и новейшей истории СССР.

Тут вам и яркий, увлекающий студентов, умница лектор-египтолог, ни разу не бывавший в Египте.
И незабвенный Б.А.Рыбаков, с жаром, как "очевидец", живописующий перипетии княжеских усобиц.

Тут и неразрешимая двойственность советского режима. Сажают в лагеря цвет науки и культуры (в том числе "за анти-хрущевскую агитацию") и одновременно дают возможность получить образование таким простым паренькам, как сам Савва Ямщиков, который впоследствии станет нашей настоящей русской Элитой.

И как бы сам собою встает вопрос о преемственности русской и советской культуры. Так пресеклась ли на корню дореволюционная русская традиция или же все-таки смогли ее как-то передать через поколения?

---

Уходят лучшие ("Литературная газета", Ю.Болдырев, 2009-07-29)

Сообщение о смерти Саввы Васильевича Ямщикова застало меня врасплох. Чистое небо, море и горы, и кажется, что всё в мире должно быть так же прекрасно. И вдруг: «Ушёл из жизни известный общественный деятель, художник-реставратор…» Похоже, на всём пляже в посёлке под Туапсе лишь я один отреагировал на это известие. Какой Ямщиков, какая реставрация, что за реституция ценностей? Сказали бы: консультант Тарковского на съёмках «Андрея Рублёва» – хоть на несколько секунд оторвались бы отдыхающие от своих занятий.

Но разве вклад Ямщикова в культуру этим исчерпывается?

Перечитал некрологи – близкие люди, те, что ещё с молодости сказали все главные слова. Но и мне, знакомому с Ямщиковым лично менее пяти лет, не откликнуться на эту утрату невозможно.

Савва Ямщиков обладал двумя редкими в таком сочетании качествами. С одной стороны, был безусловным авторитетом в своей области. Узко – в сфере древнерусского искусства, реставрации, музейного дела, проблем реституции культурных ценностей. Шире – в сфере истории и культуры. И по праву входил в элиту общества. С другой стороны, это был человек, лишённый того, что, к сожалению, есть базисное качество нашего истеблишмента, – конформизма.

Мы привыкли, что наши деятели культуры по определению должны быть лояльны и власти, и олигархату, и даже их прислуге. Иначе будут проблемы у музеев, театров, кинопроектов… А даже если проблем не будет, то денег на всё доброе и полезное тоже не будет. Мы это принимаем, даже оправдываем: мол, не бессребреники сейчас вершат судьбы истории и культуры, а деятельные «прагматики».

Был ли Савва Васильевич деятельным? Безусловно, его энергия заражала окружающих. И после себя он оставил реальные плоды. Был ли прагматиком? Да, искал и находил людей с силой и волей, чей интерес совпадал с его представлением об интересах нашей культуры и шире – интересах всей страны.

Что же отличало его от нынешних «прагматиков»? Да то, что они – «прагматики» для себя, он же – прагматик для страны. И это заставляло его не помалкивать обо всём, что видел, знал, чувствовал, а говорить, обличать. Не потому, что кляузник, старающийся выставить других в худшем свете, чтобы лучше выглядеть самому, но потому, что сердце болит. Потому, что на смену узости и догматизму в восприятии великой русской культуры в прежние времена ныне пришло сиюминутное торгашество и готовность сдать всё, чем владеем, за бусы и огненную воду. Примеры, приводившие Савву Васильевича в негодование, – «сотрудничество» Эрмитажа с Музеем Гуггенхайма плюс «филиал Эрмитажа» за рубежом…

Познакомились мы на радиопередаче – как раз в связи с очередным «делом Эрмитажа». И, честно говоря, даже мне Савва Васильевич поначалу показался слишком категоричным. Нет, он не говорил ничего, что противоречило бы моим представлениям и заявлениям, в том числе в этой же передаче. Но мне, наученному долгим опытом и в политике, и на госслужбе, приходилось очень тщательно выбирать выражения, продумывать аргументы. А тут – этот буквально ураган. Но было и понятно: передача-то – считаные минуты, пока заходишь с одной стороны, с другой стороны – время и заканчивается. Ему же явно хотелось успеть сказать главное. Несколько гиперболизируя, примерно так: это я, Савва Ямщиков, вы меня знаете, и вот я утверждаю, что вся эта банда (тогдашнее руководство Министерства культуры) – прохвосты и жулики. А аргументы – если останется время.

Самонадеянно? Наивно? Сначала меня даже несколько шокировало. Но, с другой стороны, он тогда только что вышел из тяжёлой болезни, вышел, как это трагически выяснилось, не навсегда и даже совсем ненадолго. И у него, видимо, было мучительное ощущение нехватки времени и одновременно обязанности успеть сказать важное.

Этот пример вовсе не означает, что Савва Ямщиков был голословен и легковесен. Наоборот, и в своих многочисленных публикациях, и в радиопередачах, которые вёл он сам (да и на его регулярных посиделках в мастерской, где находилось место и знаменитому писателю, и физику-ядерщику, и известному дипломату, и даже автору этих строк), всё было и неторопливо, и глубоко аргументированно. Но сколько тысяч слушателей было у передач в средневолновом диапазоне? И можно ли это сравнить с огромной аудиторией центрального радио, где нам тогда пришлось выступать вместе, к которому его допускали, скажем мягко, весьма дозированно.

И конечно, большой и сильный человек, Ямщиков не хотел и не мог вмещаться ни в какие узкопрофессиональные рамки. Знаете, как в некоторых кругах: я занимаюсь, например, искусством, а политикой не интересуюсь. Но культура – ведь не сама по себе. Она и отражение всей жизни общества, и важнейший элемент воздействия на эту жизнь. И если огромные средства и «административный ресурс» последовательно и целенаправленно вкладываются в разрушение национальной культуры как системы моральных ограничений прежде всего, если национальной культурой долгое время руководил человек, бывший до того председателем гостелерадиокомпании, демонстрировавший на всю страну в политических целях порнографический ролик, Ямщиков не молчал, а прямо говорил ни больше ни меньше, а об «антикультурной революции». И разве он был не прав? ...

И вот ушёл ещё один из тех, кто этому противостоял.

Мы скорбим.