<...>ведь ни для кого не секрет, что в основе всего того, что происходило в России на протяжении последних 15 лет, лежало некое представление о новом мировом порядке, который является одновременно общеевропейским домом американо-европейской солидарности, в единстве западной цивилизации, в которую мы можем войти, об устойчивости этого местовхождения, и все это оказалось взорвано. Особенно в последние 5-7 лет, оказалось, что Америка в значительной степени противостоит Европе, что, на самом деле, эта старая Европа, центром которой, конечно, является Германия, является главным конкурентом Америки. Америка не может позволить этому центру вырасти до определенных объемов, что американская гегемония в мире, это сверхдержавное положение во многом держится на военном превосходстве, не подкрепляемом адекватным экономическим превосходством. Поэтому соединение русских ресурсов с индустрией старой Европы фактически означает, что этот старый европейский центр может стать конкурентом США, что препятствуя этому, американцы выстраивают Восточную Европу заново.

<...>американцы выстраивают единую полосу Восточной Европы как некий кордон, который может при желании пресечь эти транзитные линии между русским сырьем и старой европейской промышленностью. Безусловно, знаком того, что мы это понимаем или, по крайней мере, на это играем, почти символом этого, символом, потому что экономическая мощь этого начинания несоразмерна его геополитической роли, стал этот трубопровод по морю, который должен обойти всю территорию кордона, от Польши до Украины и Молдавии, и тем самым прорвать эту блокаду, которая, возможно, готовится.

<...>смысл заключается в том, что нельзя отрывать конфликт на Украине от этого шредеровского вхождение в этот трубопроводный консорциум, вокруг всего того крика, который был вокруг этого трубопроводного консорциума. Ибо пока что транзитная сеть на Украине является основной, и никакой этот будущий трубопроводный консорциум не может отменить сегодняшнего значения украинской сети. Но в перспективе считается, что Украину втягивают в этот проамериканский блок, это есть ставка Ющенко, но тогда, оказывается, что ведь должна быть и противоположная ставка, необязательно наша. Мы можем вообще уйти с украинской политики, но ведь германская-то ставка останется. И оказалось, что конфликт между Ющенко и Тимошенко ? это, по существу, конфликт между американским лобби на Украине и немецким. Что от того, что мы оттуда ушли, нам неизвестно, кого нам называть более пророссийским, Ющенко или Тимошенко, но ведь граждане-то друг с другом все равно поссорились. И значит, битва за Украину.

(Ведущий) ? Т.е., условно говоря, на той же Украине это Тимошенко доставили в пломбированном вагоне?

? Конечно, конечно, американцы терпеть ее не могут, это просто общеизвестно. Я не знаю, мне кажется, не выдаю здесь никаких особенных тайн, и вообще-то говоря, эта спекуляция на тему о том, что мы, наши политологи поддерживали только Януковича, но она же смешна, потому что Белковский сидел на Украине, открыто выступал за Тимошенко. Что, это без благословения Москвы было, что ли? Я в это должен поверить? Мне в это трудно верится.

(Ведущий) ? Нет, вы, наверное, хотели сказать, без благословения Берлина.

? Дальше начинается мой главный тезис, что все давно распалось на транснациональные группы, что нет отдельно немецкой группы или русской группы. Есть русско-немецко-какой-нибудь еще консорциум, американо-русско-какой-то консорциум, русско-китайско-еще какой-нибудь консорциум. Созданы крупные транснациональные группы, которые воюют друг с другом, в том числе не только за экономику, и за какие-то миропроектные инициативы. А тогда надо принять тезис, что нет устойчивого нового мирового порядка, а есть миропроектная конкуренция, борьба различных сил за будущие типы мироустройства. И мы очень не вовремя отказались от участия в подобной борьбе, сказав, что мы входим в этот террариум единомышленников, в этот консорциум борющихся групп. Поэтому есть русско-немецкая группа, есть прогерманская Москва, вполне Белковский в нее вписывается, а есть какая-нибудь проамериканская Москва, а есть какая-нибудь прокитайская Москва, в этом смысле Россия разодрана борьбою очень серьезных международных центров. И Россия вместо того, чтобы выдвинуть свои собственные проекты, оказывается, фактически местом сшибки разнонаправленных миропроектных инициатив.

(Ведущий) ? В любом этом альянсе Россия на вторых ролях?

? Да, сейчас на вторых ролях, потому что русские после советского проекта вообще отказались от миропроектной инициативы. Они сказали, что да в гробу мы это все видали, скучно это, неинтересно, опять это какая-то идеология. А мы каким-то образом поиграем на этих противоречиях. И мне кажется, что запутанность этих противоречий нарастает. Игра эта не в нашу пользу, а этот газовый консорциум и все, что вокруг него происходит, есть проекция американо-европейских противоречий на Москву, на «Газпром».

(Ведущий) ? Миллер со своим украинской коллегой подписали договор, многоступенчатый, не совсем легко в нем разобраться. Но все же, не вдаваясь, может быть, в экономические детали, на ваш взгляд, Россия здесь выиграла или она пошла на серьезные уступки и, скорее, проиграла?

? По отношению к своей начальной ставке, которую Россия заявила, она, конечно, проиграла, мне не кажется, что можно так сильно намешать туркменский газ в газ, который теперь «Газпромбанк» будет покупать по 250, что ли.

(Ведущий) ? 230.

? 230 долларов, чтобы в итоге получилось 100.

(Ведущий) ? 95.

? 95.

(Ведущий) ? Практически 100.

? Это, значит, надо просто мешать одну Туркмению туда, но, в целом, это непрозрачная договоренность, в которой стороны отступили на заранее подготовленные позиции, потому что Россия же не будет воевать экономически с Украиной на беспредел. Она будет воевать с большой оглядкой на европейские группы, на европейские лимиты, и эти лимиты не будут заранее обсуждаться. Они по факту войны будут сверяться, как ведет себя третья-то сторона, Европа? Европа повела себя не настолько пророссийски, как кому-то казалось и как было обещано, по-видимому, я имею в виду Германию. «Рургаз», конечно, повел себя очень пророссийски, но это нетрудно было предположить. А, в целом, Европа и даже Германия имеют еще ограничения на это поведение, поэтому, увидев, докуда отступают европейцы в конфликте с американцами, мы сами выверили свои позиции и отступили на заранее подготовленные позиции, как это называлось раньше.

(Ведущий) ? А почему в этих украинских делах мы, скорее, ориентируемся, возможно, ориентируемся на Европу, на Америку, а не, скажем, на Восточную Украину и на Крым? Может быть, здесь у нас первичные наши политические интересы?

? А для этого должна быть русскоцентричная, должен быть русский проект. Под проектом я имею в виду не оперативные проекты, которые сейчас так широко обсуждаются, а стратегические проекты.

(Ведущий) ? Глобальные идеи?

? Стратегический проект какой-то для России. Мы сейчас постоянно размениваем стратегию на сумму оперативных моментов и считаем, что потом из этих оперативных моментов что-то соберется. А так не собирается, сначала нужно стратегический проект, а потом уже его диверсификация на оперативные. У нас нет стратегического проекта, в этой ситуации мы все время оказываемся в некой зависимости либо от германского или европейского мегапроекта, либо от китайского, либо от американского, если нет своего. Мы отступили на уровень ниже, мы не центр сил, мы плюросателлит. Мы одновременно оказываемся в орбите нескольких центров сил, мы то делаем реверансы в сторону ислама, то в сторону Китая, то в сторону Америки, то в сторону Европы, нам все время кажется, что поэтому нас все полюбят. Какое-то время каждый слышит то приятное, что мы ему адресуем, но потом-то постепенно он начинает слышать, что его непримиримому противнику тоже адресуется что-то приятное. И он начинает разбираться, а где же истина-то? Если основное противоречие 21 века неизбежное ? это политическая, а, возможно, и не только война Китая и США, то где мы?

<...>все хотят ресурсы, поэтому это как-то странно, лежат ресурсы, правительство, наш президент говорит, что мы вообще будем являться экономическим мировым донором, а я не понимаю, в основном, как это будет происходить. Если у меня так много газа, то почему я должен терпеть, когда я буду этот газ продавать, в своих интересах. А, может, нужно прийти его забрать, если, как мы знаем, китайская демографическая экспансия просто органически, не потому даже, что Китай что-то хочет захватить, а просто по закону диффузии, гигантское китайское население начинает просачиваться на пустеющую русскую территорию, то это значит, что мы эту территорию рано или поздно потеряем. Но тогда она станет энергетическим донором Китая, а Китай уже сейчас имеет экономический рост гораздо выше, чем в США. США могут допустить дальнейшее усиление Китая путем соединения наших энергетических потоков с китайской индустриальной мощью? Не могут. То же самое с Европой. Значит, мы оказываемся главной точкой мировых противоречий.

(Ведущий) ? Был какой-то фильм, «Поле битвы ? Земля», здесь, получается, поле битвы ? Россия?

? Конечно, война за русское наследство, назовите это, за советское наследство. Уже за русское теперь. И эта война будет происходить на нашей территории. Либо мы заявим свое собственное право на собственное наследство, либо за это наследство будут воевать все подряд.

(Ведущий) ? Наш конфликт с Украиной ? часть этой войны?

? Конечно, конечно, это конфликт не с Украиной, это конфликт за то, куда потекут энергетические потоки 21 века, т.е. кто чьим донором будет, т.е. кто победит в миропроектной конкуренции, в мировой экономической схватке?

(Ведущий) ? По-моему, сегодня британская «Гардиан» использовала такое слово по отношению к России, не к Америке, не к Китаю, к России, энергетический империализм, т.е. пока все вроде видится наоборот.

? Нет, это как бы «Гардиан» может говорить что угодно. «Гардиан», мы будем уже лежать и подыхать, а они будут все говорить, что мы стремимся мир захватить. Это понятно. Я, например, не понимаю, чем сырьевой придаток отличается от великой энергетической державы. До сих пор я считал, что великие, я не понимаю, для меня это только риторика, великий сырьевой придаток, я не понимаю, в чем разница. Я хочу четкий ответ от своего правительства на один-единственный вопрос, отказались мы от плана второй великой модернизации России? Структурные реформы будут проходить или нет? Мы начнем строить?

<...>все, кто начинал освобождаться от Центральной Азии или Средней Азии, Кавказа, кто говорил, это русское величие воспарит, сейчас мы поднаберем сил, мы начнем настоящую, русскую модернизацию, эта модернизация даст новую русскую промышленность, и под этим и Ельцин выступал, об этом много говорилось. Я теперь спрашиваю всех, кто это говорил, в том числе, в пределах КГБ, таких было много. Мы отказались от наступательной модернизации, где модернизация, где новые заводы, где новые индустриальные комплексы, где хотя бы обновление существующей инфраструктуры транспортной, сетевой, энергосетей, теплосетей, всего остального? Либо мы отказываемся от индустриальной роли полностью и заявляем, что мы являемся великим сырьевым придатком чьим-то, но тогда наша роль понятна в дальнейшем. Либо мы наступательно ведем себя в главном стратегическом вопросе 21 века, вопросе о русском будущем, вопросе о том, будут ли новые русские заводы, которые, действительно, выдвинут Россию на роль индустриальной страны мира?

(Ведущий) ? Вам не кажется, что в недавнем выступлении на совете безопасности России Владимир Путин дал ответ на вопрос, который вы сейчас поставили, и он показал путь, по которому мы и пойдем, когда он говорил о концепции энергетической безопасности?

? Да, если я правильно расшифровал, то я к этому ответу отношусь сугубо негативно. Почему, потому что ответ, согласно которому следует, что мы, великая энергетическая держава, что мы делаем ставку именно на энергетическое развитие. Для меня это синоним сырьевого придатка, я не вижу разницы, поэтому для меня вопрос стоит очень просто, если, как там говорил в одной из передач Мигранян, эти огромные сырьевые ресурсы, деньги от высоких цен будут направлены на стратегическую, а не тактическую программу русской модернизации, я за. Если эти ресурсы будут, так сказать, вложены в человека, а, иначе говоря, просто распылены, то я против, я не понимаю, что это такое. Более того, эти высокие цены на сырье в этом случае для русского же населения станут трагедией, потому что, продавая куда-то сырье за высокие цены, мы же получаем назад с прибавкой все то же самое, в виде продуктов питания, транспортных расходов, всего остального. Поэтому никогда русское население не выиграет, может быть, нефтяники выиграют или газовики. Но русское население не выиграет за счет высоких цен.

(Ведущий) ? Прибавленная стоимость вся остается на Западе.

? Конечно, это же главный закон, это и есть, место в мировом разделении труда. Значит, мы что, согласились на латиноамериканское место в мировом разделении труда?

---

Полный текст интервью - [www.echo.msk.ru]