[gazeta.ru]

Люди, площади, эллипсы и свитки
— 11.02.10 13:27 —

В прокат выходит «Агора» Алехандро Аменабара – холодная история о молодом и наглом христианстве, уничтожившем первую женщину-астронома.

Четвертый век нашей эры, Александрия. Дочь библиотекаря Александрии, прекрасная Гипатия (Рейчел Вайц), смотрит только на то, что достойно взгляда: звезды, конусы, эллипсы, свитки, цифры. Она преподает молодым людям устройство мира, предпочитая не замечать, что молодые люди больше интересуются ее телом, политикой или новой религией, бурно завоевывающей мир. Молодое и наглое христианство пожирает всех, кто с ним не согласен. Христианские фундаменталисты разрушают библиотеку, заставляют всех язычников принять «правильную веру», бьют евреев камнями. Гипатию мало интересует преходящее – разрушение статуй старых богов, политические интриги, в который участвует ее давний воздыхатель, – она хочет понять, по какой траектории Земля вращается вокруг Солнца.

За такой портрет религии «Агору» уже ругают христиане: в фильме последователи христианства – злобные варвары, подчиняющие себе мир и убивающие всех «неверных».

Но феминистский пеплум оказывается выше религиозных битв и аналогий с сегодняшним днем, причем он поднимается над битвой в прямом смысле слова: зритель периодически видит Землю из космоса. Все и началось с интереса режиссера Алехандро Аменабара к астрономии. Он обсуждал с друзьями, есть ли жизнь на других планетах, и пришел к холодному фильму, в котором жизни нет и на Земле: так, копошатся на агоре (площади для собраний) какие-то одержимые муравьи – рабы, ученые, политики.

Аменабар постарался снять кино так, что с исторической точки зрения к «Агоре» не подкопаешься, и даже историки признают, что Александрия IV века воссоздана насколько возможно аккуратно.

Хорошо бы в этом исторически точном мире к тому же не было людей, а то они всегда все портят.

Например, сама Гипатия действительно существовала и действительно, как написали бы в глянцевом журнале, «опередила свое время», но в реальности, когда ее растерзала толпа, ей было около пятидесяти. У Аменабара она практически не стареет, оказываясь вечно юной идеей. Но это бы ладно – она еще и почти ничего не чувствует, если речь не идет об эллипсах, конусах, свитках. Аменабар действует так, будто это он сам смотрит на Землю из космоса: не вглядывается в подробности, медитирует на общей картинке. Он умеет показывать одного человека с одной его страстью, одну религию с ее юношеским звериным максимализмом, одну планету с ее смешными обитателями.

Когда действующих лиц становится больше, все распадается.

Некоторая эмоциональная сухость шла на пользу предыдущим фильмам режиссера: его герои находились в каком-то коконе, сквозь который могли пробиться лишь самые сильные чувства. Пространство сна в лучшем фильме Аменабара «Открой глаза», пространство послесмертного тумана в «Других», паралитическая беспомощность «Моря внутри» – режиссер знает, как одержимость прорывает кокон безразличия, но плохо понимает, как показать обычные повседневные эмоции. Да и есть ли они вообще? В «Агоре» одержим каждый: раб, влюбленный в Гипатию, становится воином Христа; другой ее поклонник становится префектом, но готов пожертвовать ради Гипатии своей карьерой; сама она не обращает внимания ни на кого, кто не является эллипсом. Обычным чувствам в этом фильме места не остается, отчего весь этот макет Солнечной системы не работает как биографическая история о Гипатии.

Зато работает как отвлеченная идея, что, безусловно, самой Гипатии бы понравилось.

В частности, получается морализаторская притча о противостоянии религии и философии, зашоренности и свободной мысли. Религия при помощи камней, мечей и подстрекательств выигрывает на коротких отрезках – философия торжествует, если смотреть из космоса. На то, что достойно взгляда.