>Где креатив, дист?

Где, где - в *-зде.

Публиковал же уже, г-да чукчи:

Exegi monumentum

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.


________________________________________

Об этих строках Пушкина исписаны горы книг и монографий, защищено море диссертаций, написана груда школьных сочинений и рефератов.

Но почему-то ни одна сволочь не отметила, что Пушкин ПРЯМО И ОТКРОВЕННО написал предсмертную записку.

Преследовавшая всю его жизнь мысль о смерти в последний год достигла своего апогея, приняв окончательные и законченные формы.

И многочисленные факторы - серьезные финансовые проблемы, творческий застой (Белинский: "Пушкин исписался"), неудачи в свете и личной жизни - все завязалось в единый смертный узел.

В последний год своей жизни Пушкин решительно искал смерти. Тут была какая-то психологическая задача. Причины никто не мог знать, потому что Пушкин был окружен шпионами: каждое слово его, сказанное в кабинете самому искреннему другу, было известно правительству.

Стало быть, что таилось в душе его, известно только богу..., пишет Вересаев со ссылкой на многочисленные наблюдения современников.

Ну, насчет бога – слишком сильно сказано. Все, что известно Информационному Богу, всегда можно выявить путем системного анализа.

Итак, 37-летний Пушкин твердо решил умереть. Но мог ли позволить себе дворянин, всю жизнь дрожавший за свою честь и отстаивавший идеалы м-м де Сталь, умереть просто так?

Или же от водки и от простуд?

Нет, умереть нужно было непременно красиво. И не просто красиво, а так, чтобы общество всколыхнулось, а память («слух обо мне пройдет по всей Руси великой») осталась в веках (-Пушкин, Вы где? – Во мху я. – Вот Вам и слух, и дух).

Так созрел дьявольский план с баронами отцом и сыном Геккеренами. Дантес, как опытный стрелок и бонвиван, был выбран в качестве исполнителя (само)убийства, а мерзопакостный Геккерен – в роли мишени. Коварство в том и состояло, что отвертеться Геккеренам было невозможно – старый барон драться не мог в силу своего социального и политического статуса, а молодой барон пошел драться за честь отца, оскорбленного БЕЗУМНЫМ (в своем замысле) Пушкиным.

Собственно, Геккерен Пушкина так и называет – безумцем:

Жоржу (Дантесу - dist) не в чем себя упрекнуть; его противником был безумец, вызвавший его без всякого разумного повода; ему просто жизнь надоела, и он решился на самоубийство, избрав руку Жоржа орудием для своего переселения в другой мир.

Барон ГЕККЕРЕН-СТАРШИИ - г-же ДАНТЕС, 29 марта 1837 г.

Однако план Пушкина чуть не сорвался – Геккерен младший хотел банально проучить безумца, нанеся ему ранение В НОГУ. Тогда и честь была бы спасена, и Пушкин – унижен. Но французский чемпион в стрельбе по голубям, стреляя с семи метров (!), просчитался: Пушкин с его ростом в 160 см имел слишком короткие ноги, и Дантес, целя в бедро, попал в низ живота.

Пушкину оставалось только умереть.

Что ему это через пару дней благополучно и удалось.

Говорят, что его ранение сегодня не считалось бы серьезным; антибиотики и прогресс медицины делают свое дело. Но НИКТО не стал Пушкина оперировать тогда СРАЗУ и применять существовавшие в то время антисептические средства, которые использовались еще со времен так любимой традиционалистами античности.

Врачи спокойно дали развиться перитониту.

От которого несчастный Пушкин и умер.

Ужасная цель кошмарного замысла была достигнута.

Но с этого момента все только и начинается.

Пушкин, ушедший в тень и остававшийся лишь мишенью для светских пересудов, начал НОВУЮ, уже посмертную жизнь.

Начал реализовываться план, намеченный в стихотворении, процитированном в начале..

То, что не удалось г-же Политковской, практически в полной мере удалось Пушкину.

Но об этом – позднее.

P/S/ Для радетелей светлой памяти Поэта. В любом системном анализе не может быть ничего кощунственного. Так что если вас вышеизложенное шокирует, просто не читайте.

Как мне говаривал один знакомый историк, все ваши (нх-логов) построения логичны и неубиенны, но сама мысль о том, что Традиционная История может быть неверной, кощунственна.

А поэтому - пошли на х@#