Весьма интересный материальчк попался, который звпустил работу мысли, итогом которой стало утверждение (промежуточные этапы опущу): культуры аттрибутированне как матриархальные на самом деле олигархо-гедонистические. А сам матриархат - выдумка английких олигархических идеологов.

----------------------------

[propatriamori.livejournal.com]


Очень своевременная книга

Книга Олега Ивика (из предисловия становится известно, что это коллективный псевдоним двух археологов) "История человеческих жертвоприношений", изданная издательством "Ломоносовъ", содержит скрупулезно подобранные данные раскопок и ссылки на древних авторов, но лишена пространных выводов и комментариев. Лишь в начале книги автор дарит нам интересную догадку о том, что строители мегалитов первыми пришли к мысли о большей ценности для божества человеческого труда по сравнению с человеческой кровью, да в самом конце посвящает несколько страниц размышлению над жертвоприношением Авраама. В остальном же, как можно предположить, автор надеется, что выводы внимательный читатель его книги сделает сам.

Первая невысказанная идея, в основание которой хорошо ложится значительная часть содержания книги, это идея о различии "мужских" и "женских" культур, в символическом центре которых находятся, соответственно, или соперничество и война или сотрудничество и ритуальный каннибализм. В самом деле, исключительно для "мужских" культур характерен отказ от кровавых жертвоприношений, который происходит в некоторый момент их развития; в "женских" культурах такого отказа не происходит, и они распадаются, сменяясь "мужскими". Показателен приводимый в книге пример матриархального минойского Крита, редкого древнего общества, где, возможно, полностью отсутствовала война, а в подвалах украшенных изящными фресками дворцов складывались кости принесенных в жертву детей и подростков, кости, покрытые характерными следами, остающимися при соскабливании с них мяса. Да, словно бы напоминает нам ученый автор, гендерное равноправие матриархат совсем не противоречит употреблению в пищу человеческого мяса, а, напротив того, сочетается с ним лучше, чем любое другое общественное установление.

Второй вывод, который можно сделать самостоятельно, читая книгу, касается фигуры "священного царя", или, точнее сказать, трудности выбора между аристократической и демократической оценкой принесения в жертву этой фигуры. К этой жертве автор обращается дважды - в рассказах о вавилонянах и о хазарах. Что благородней духом? Созвучна ли нашему времени аристократическая идея особой ответственности правителя в случае изъянов экономической политики, масштабного природного бедствия, военного поражения, или просто конца срока полномочий, сиречь идея принесения в жертву правителя по причинам, отличным от причин, по каким здравый смысл подсказывал бы принести в жертву обычного человека? Верно ли в наши дни, что кому больше дадено, с того больше и взыщется? Является ли правитель существом, так сказать, иной природы, ценнее ли для высших сил эта жертва, чем рядовой гражданин, ребенок, иностранец или животное? Или же, в соответствии с демократической традицией, стоит полагать правителя обычным человеком, и не видеть особенного характера его жертвы? Последняя точка зрения может быть рационально подкреплена соображениями о трудностях с мотивацией, которые может испытать правитель, если он заранее будет знать, что по окончании легислатуры его непременно зарежут. С другой стороны, для народных масс спокойнее, чтобы кто-то один пострадал за народ, а не весь народ ожидал жребия, спокойствие же народных масс в эпоху широкого развития средств массовой коммуникации значит немало.

Книга заставляет задуматься.