Дни силы: 7 июля, Иоанн Предтеча. Инь и Ян Купала. Он любовь очень одобрял

<sup>Сегодня православный мир отмечает Рождество Иоанна Предтечи, одного из самых великих христианских святых. Он крестил водой Иисуса Христа на берегу Иордана, был пророком, аскетом, обличителем прелюбодейства, но на русской почве превратился в Ивана Купалу, веселое божество любви, своеобразного Купидона.

Иоанна Предтечу считают последним еврейским пророком. Он был зачат при чудесных обстоятельствах и еще до рождения был посвящен богу, с юности жил в пустыне, носил одежду из верблюжьей шерсти, приготовлял народ к скорому пришествию Мессии, крестил народ водой. На берегу Иордана от него крестился и Иисус Христос. Скорей всего, Иоанн принадлежал к секте ессеев, мистических националистов и строгих аскетов. Он публично обличил Ирода Антипу за любовную связь с женой своего сводного брата Ирода Филиппа Иродиадой и за это попал в узилище. А впоследствии был обезглавлен по наущению возмущенной Иродиады. Это событие церковь отмечает 11 сентября, в народе праздник называется Иваном Головосеком (в этот день рубят капусту). Кроме того Иоанну Предтече посвящено еще несколько праздников. Но главный из них Рождество Иоанна, которое отмечают сегодня, 7 июля.

Игумен псковского Елеазарова монастыря Панфил оставил яркое описание того, как русский народ на рубеже 14-15 веков праздновал этот день: «Во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селех возбесятца в бубны, и в сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными игры сотонинскими, плесканием и плесанием, женам же и девам и главам киванием, и устнами их неприязнен клич, вся скверные бесовские песни, и хрептом их вихляниа, и ногам их скакание и таптаниа; ту же есть мужем и отроком великое падение, ту же есть на женское и девичье шатание блудное им воззрение, такоже есть и женам мужатым осквернение и девам растлениа». Панфил возмущен всем этим джазом: сколько ни просвещай крутовыйный народ, а он все ликует «яко в поругание и в бесчестие Рожеству Предтечеву».</sup>

Это игумен Панфил зря. Великого еврейского пророка Иоанна никто здесь обижать не собирался. Какое, собственно, дело до него псковским бабам и мужикам? Никакого. У них свой праздник, Купала. И они его празднуют. А попы со своими святыми влезли в национальный праздник и исказили его. До крещения праздник Купалы был четко приурочен ко дню летнего солнцестояния (21-22 июня), также как и множество других праздников по всему свету, которые сущностно связаны с днем летнего солнцеворота. Церковь поставила день Иоанна Крестителя на 24-го июня (то есть тоже приурочила его к солнцестоянию), и отсюда пошла досадная путаница совершенно разных праздников. Между тем юлианский календарь, по которому живут православные, неуклонно уходил от даты солнцестояния. А вместе с ним – и совместившийся с Рождеством Иоанна языческий праздник Купалы.

Тут надо напомнить, что юлианский календарь (старый стиль) был введен в 45 году до нашей эры. По этому календарю в году 365 суток (а в каждом четвертом – 366). Средняя продолжительность календарного года (365,25 суток) длиннее года природного (т.н. тропического), то есть – длиннее периода оборота Земли вокруг Солнца (365,2422 суток). Из-за этой неточности календарь постепенно отстает от природы – на один день за 128 лет. Чтобы жить в соответствии с природными ритмами (в частности, чтобы равноденствия и солнцестояния всегда приходились на одну и ту же дату), нужно было иметь более точный календарь. Он был разработан по указанию папы Римского Григория XIII и получил его имя. На Западе введен в 1572 году. Целью введения григорианского календаря было возвращение даты весеннего равноденствия на 21 марта, как это было во времена Никейского собора (325 год), когда были установлены правила счета пасхалии. К моменту введения григорианского календаря разница нового и старого стилей была 10 суток, к ХХ веку – уже 13.

Так вот, православные сохраняют старый стиль, и в результате христианские праздники все дальше уходят от своих изначальных дат, связанных с ритмами природы. Это, конечно, искажает смысл праздников народной религии, которая привязана к православию. Например, купальские обряды оказались размазаны во времени. Они могут совершаться и 7 (Иоанн Предтеча), и 12 (Петр и Павел), и 13 (Двенадцать Апостолов) июля по новому стилю. Это зависит от многих обстоятельств, в частности, от того, каким святым и праздникам посвящены церкви в той или иной местности. Конечно, по житейскому разумению совершенно все равно, когда эти обряды совершать. Но если хочешь точно попасть в ритмы природы, дата имеет большое значение.

Купалу все-таки лучше справлять поближе ко времени летнего солнцестояния. Мистический смысл этого времени – в совершенно особом соотношении первоначал Инь и Ян (сопряжение тьмы и света, тепла и холода, женского и мужского, воды и огня, прочих полярностей). В это время в наших широтах высота Солнца над горизонтом максимальна, день самый длинный в году, а дальше идет убывание. Лето поворачивает на жару, а Солнце – на зиму. Летний солнцеворот знаменует собой исчерпанность потенций Ян в высшей точке его подъема и соответственно – начало нарастания Инь из состояния крайнего упадка. По народным поверьям, вода в этот день дружит с огнем, и их союз чреват особой мистической силой.

Из соотношения динамик иньского и янского первоначал вытекают все особенности купальской обрядности. В первую очередь – сексуально-аграрная магия, замешанная на ритуалах воды и огня, главных стихий этого праздника. Женский пол, конечно, воплощает собой иньскую, водную, стихию, а мужской – огненную, янскую. При игре в горелки, которая представляет собой осколок древних купальских радений, парень, которому по жребию достается гореть, произносит: «Горю, горю пень!» А девка ему: «Чего ты горишь?» Ответ звучит почти, как в фильме «Мимино»: «Красной девицы хочу». Дальше, естественно, ловля девицы, которая радостно визжит. Переживания парня при этом сладки и тревожны, примерно как песне: «Не огонь горит, не смола кипит, а горит-кипит ретиво сердце». Понятно, что зажигательные объятия чрезвычайно распаляли играющих, и дело заканчивалось, натурально, где-нибудь под кустом. «Гори, гори ясно, чтобы не погасло». Сколько девиц потеряло невинность под эту детскую песенку. Ничего, в такой день можно, сам Купала велел.



У индоевропейцев в основе купальских обрядов лежит миф о соитии сестры и брата (это примерно то же самое, что и сопряжение Инь и Ян). У славян эмблемой такого инцеста считается трава иван-да-марья. Желтые цветки этого растения символизируют янское начало: слово «купало» (Иван, Ян) происходит от индоевропейского корня со значением «вскипать, страстно желать», отсюда же и латинское cupido, Купидон. А фиолетовые цветки иван-да-марьи символизируют начало иньское, которое славяне, в частности, называют Марой, Мореной (так или иначе, это – воплощения смерти), а в христианизированном варианте – Марией. Кстати, сочетание имен Иван и Мария применяется для называния и еще одного знаменитого растения: марихуаны (Maria+Juan), или, как некоторые знатоки говорят, мариванны. Опять же: испанизированный вариант имени Иоанн отсылает нас знаменитому янскому воплощению сексуального купальского огня – дону Гуану (Жуану).

Вообще-то, Иван Купала – примерно то же самое, что Ярила (это имя, впрочем, не встречается в древних источниках), которого представляли в виде молодого красавца, разъезжающего по полям на белом коне в белой одежде. На голове венок из цветов, в правой руке – голова человека, а в левой – пучок колосьев. Понятно: он дает жизнь живущим, но и смертельно опасен. Он – ярость солнца в зените и яростность одержимого человека, ярь гормонов, играющих по весне, яркость красок и крутояры пространств. Во все хрестоматии вошла сакраментальная фраза какого-то русского мистагога: «Он, Ярила, любовь очень одобрял». Но надо помнить, что любовь и смерть идут рука об руку: «Зачем тогда в венке из роз к теням не отбыл я?». Ярила (Купала) – умирающий и воскресающий бог. На пике своей силы он должен умереть. Поэтому люди делали его чучело со срамным удом агромадных размеров, а потом эту куклу сжигали и закапывали на горе (или пускали по водам). Суррогатная человеческая жертва.

Места, где справляют купальские таинства, должны обладать определенными свойствами. Во-первых, они должны быть у воды, поскольку это иньская стихия и путь в страну мертвых. Во-вторых, там должна быть горка или крутой бережок, с которого скатывают подожженные колеса, символизирующие солнечный диск, и наблюдают за игрой заходящего солнца, которая характерна для этого времени года. В-третьих, внизу под горой у воды должна быть площадка, чтобы водить хороводы, прыгать через костры, играть в горелки и предаваться прочим непотребствам (с точки зрения попов). Ну и, наконец, неплохо рядом иметь родничок (хотя это уже роскошь). Я посетил много мест, обладающих такими параметрами. Лучшие из них, на мой взгляд: Ошевенск (это недалеко от Каргополя), Ярилина плешь со знаменитым Синь-камнем на берегу Плещеева озера, Источник Двенадцаит ключей под Веневом Тульской области, брошенное вологодское село Предтеча (неподалеку от него рос поэт Николай Рубцов, погибший от любви), и, конечно, Иванова горка, на которую (см. здесь) пришел Кирилл Белозерский и основал свой монастырь, уничтожив купальский культ.



Надо отдать должное: Церковь хорошо поработала над тем, чтоб народ забыл свою веру (превратился в манкуртов, как сказал бы известный киргизский писатель). Все, что мы знаем сегодня о прежней религии, лишь реконструкция, фантазии фольклористов. Но ведь боги не умирают, как ни посыпай их дустом. Пока жив народ, живы и боги. Как же происходят купальские радения сейчас? Можно, конечно, побывать на сходке родноверов, посмотреть, как взрослые тетки и дядьки водят хороводы и прыгают через костер. Но это опять-таки лишь реконструкция, инсценировка трудов по этнографии. Там воспроизводятся обрывки обрядов, дошедшие до нас, но нет Купалы как такового. Бог редко является эпигонам. Бог – творческое начало, которое живет в сердцах людей и меняется вместе с ними. Поэтому лучше искать его не среди ряженных, а среди нормальных обывателей, которые, может быть, и знать ничего не знают ни о каком Купале.

Вот, например, в Вологодской области в райцентре Устье Кубены в первую субботу после Иванова дня ежегодно проводится праздник лодки. В сущности, это нечто вроде обычного дня города, но празднуется интересно. Со всех концов России съезжаются люди на ярмарку лодок. Уже с утра на улицах Устья толпится народ, настроенный как-то стихийно и истово. Море народу. Все, разумеется, происходит под присмотром милиции. Есть официальная часть с пузатым начальством. Есть придумки массовиков-затейников: пальба из бутафорских пушек, организованная самодеятельность, выборы мисс Усть-Кубены и так далее.

Но вряд ли все это всерьез интересует людей, сплотившихся за столами, которыми уставлен весь центр поселка. Народ сосредоточенно пожирает шашлык и уху, запивает водкой и пивом. Лица так вдохновенны, будто в этой жратве заключается самая суть церемонии. Да, собственно, так оно и есть: совместная трапеза под горячительные напитки не просто сближает, она сбивает отдельные плоти в единую плоть. И вдыхает в эту общую плоть один общий дух. В этом, собственно, смысл всех религиозных застолий: сплотиться путем совместного пожирания жертвенной пищи. Когда-то массовые мероприятия с сакральным подтекстом назывались событиями (в смысле – «совместное бытие»). И по сей день в слове «событие» сохраняется смысл чего-то выходящего за рамки обыденного. Событие – это та же соборность, но без елея. Праздник в Устье – большое событие. Что особенно видно по женщинам, которые с каждой рюмкой становятся все более взвинченными, возбужденными духом Купалы. Уже во время обеда становится ясно, что ночь будет бурной.

Но до нее еще надо дожить. Встав из-за стола, народ перемещается на берег Кубены, садится в лодки и начинает искушать судьбу. Река в этом месте весьма полноводна, пьяные люди чувствуют себя на водном просторе как в родимой стихии. Лодки, носятся, закладывая сумасшедшие виражи, и, случается, переворачиваются. Я сам это видел не раз, когда бывал Устье. А несколько лет назад в одной вологодской газете прочел статью «Праздник утонувшей лодки». В ней говорилось, что во время праздничных игрищ моторная казанка с четырьмя подростками и двумя их подружками на борту перевернулись на средине реки. Ребята стали тонуть. Люди на берегу решили, что началось какое-то праздничное представление: стояли и с интересом наблюдали за утопающими. Их спасли. Но правильно ли это с сакральной точки зрения?
[www.peremeny.ru]


Не уверен. В конце концов, все эти праздники солнца и любви у воды для того и устраивают, чтобы были жертвы. Вот, например, знаменитый китайский праздник драконьих лодок. Он приходится на пятый день пятого лунного месяца, то есть – на период вокруг летнего солнцестояния (в нынешнем, 2010 году, праздновали 16 июня, а в прошлом – 27). В этот день в Китае (впрочем, и в других странах) проводятся гонки лодок-драконов. Их история связана с именем великого поэта Цюй Юаня, который в период Борющихся царств был вельможей в Чусском княжестве, потом попал в опалу, скитался и, наконец, ритуально утопился в реке Мило. В память об этом и устраиваются гонки.