[inosmi.ru]

Даже в таком опасном городе, как Фалуджа, который находится примерно в 65 километров к западу от Багдада, у Салима была особенно опасная профессия, которая — пока он жил в городе — была связана с ежедневным риском подвергнуться физическому наказанию и разориться. 35-летний мужчина, который, как и все герои этой статьи, не хочет, чтобы в газетах появилось его настоящее имя, является единственным работником в семье и к тому же заботится о своем старом больном отце. Когда ИГИЛ захватила Фалуджу в январе прошлого года, он зарабатывал на жизнь, работая парикмахером.

В первых полгода оккупации силами ИГИЛ боевики, как правило, не очень требовали строгого исполнения законов исламского фундаментализма. «Исламское государство» не обладало все полнотой власти в городе и не хотело настраивать население против себя. Но в некоторых важных вопросах принципиального характера — например, правильная прическа настоящего мусульманина — боевики были жесткими и непреклонными с самого начала. Обязательным было носить бороду: никому из мужчин не разрешалось брить бороду, а стрижки западного образца были запрещены. «Бритье бороды было запрещено, и наказание за бритье клиентов было жестоким», — рассказывает Салим. Боевики ИГ закрыли в Фалудже большинство мужских парикмахерских — а салон Салима продолжал работать «потому, что мой салон был просто скромным заведением без вывесок — вот они его и не закрыли».

Но даже несмотря на то, что его парикмахерскую не закрыли, действовали строгие ограничения в отношении перечня услуг для клиентов, поэтому на содержание семьи заработка не хватало. Он постарался увеличить свой доход и подработать продажей овощей на рынке, но когда ему звонили давние клиенты, друзья или родственники, которым надо было подстричься, он работал только в салоне.

Все шло нормально, пока однажды — в день свадьбы двоюродного брата — не разразилась беда. Он рассказывает: «Мой двоюродный брат пришел ко мне в салон и попросил не только подстричь его, но и сбрить ему бороду». Салим испугался такой сулящей беду просьбы, поскольку знал о том наказании, которому ИГИЛ, скорее всего, подвергнет любого парикмахера, нарушившего запрет на бритье бороды. Он решительно отказался выполнить просьбу брата, но тогда тот попросил сделать ему модную короткую стрижку и срезать те длинные волосы, которые надо было носить, как того требовали власти ИГ. Двоюродный брат убеждал его, что «никто не заметит, так как дело уже близится к вечеру, и на улицах никого нет». Нехотя Салим выполнил просьбу брата, и «для красоты уложил волосы гелем».

Салим и его двоюродный брат вскоре поняли, что очень недооценили то, как тщательно ИГ следит за запрещенными стрижками. Через четыре дня после свадьбы Салим узнал, что информатор ИГ сообщил о его незаконном действии местным религиозным властям. Его арестовали и затем приговорили к публичной порке — 80 ударам плетью, и кроме того, его парикмахерский салон было приказано закрыть. На деле он получил только 50 ударов, после чего потерял сознание, и его отвезли в больницу.

Лишившись возможности зарабатывать в Фалудже, Салим поехал сначала в столицу провинции Анбар Рамади, которая почти полностью находилась под властью боевиков ИГИЛ, и где жил его брат. Но город бомбили самолеты иракской армии и обстреливали вооруженные отряды шиитов, поэтому он перебрался в Багдад, а оттуда в Эрбиль — столицу иракского Курдистана — где и надеется найти работу. Он один из числа тех многочисленных беженцев, которые перебрались с территорий, подконтрольных боевикам ИГ, и у которых журналисты The Independent взяли интервью, чтобы получить представление о повседневной жизни в самопровозглашенном халифате.

За последние полгода мы побеседовали с каждым из них — от боевиков и фермеров до вождей племен и матерей семейств — о том, что они пережили. Мы старались узнать не только о том, как арабы-сунниты, покинувшие свои территории и пытающиеся усыпить подозрения «приютивших» их курдов, ежедневно обличают и осуждают свои бывшие власти. Среди свидетельств очевидцев — рассказ боевика ИГИЛ, назвавшегося Хамзой, который сбежал из Фалуджи потому, что считал, что ему прикажут казнить знакомых ему людей, а еще ему предлагали секс с езидскими девушками, который, как ему показалось, ничем не отличался от изнасилования (езиды — представители курдской этноконфессиональной группы. В отличие от курдов, езиды в свое время отказались принять ислам и считаются «неверными», — прим. перев.). А еще — рассказ жены офицера иракской армии, оказавшегося командиром ИГ, которая убежала от него, поскольку думала, что муж заставит ее стать террористкой-смертницей.

Многие из тех, кто искал убежища под покровительством Регионального правительства Курдистана, пытались убежать от нищеты и насилия. Другие называли две причины своего бегства: они боялись, что их сыновей призовут в армию ИГ, и они станут боевиками, или их незамужних дочерей насильно выдадут за боевиков ИГ. Так называемое Исламское государство крайне милитаризовано, и его армия всегда пользуется преимуществами.

Пять-шесть миллионов человек, живущих на территориях, подконтрольных ИГИЛ, существуют в мире запретов и строгих правил, определяющих, что плохо, а что хорошо. Нарушение этих боговдохновленных законов жестко карается. При этом преследуется цель — смоделировать человеческое поведение таким, каким оно было в седьмом веке во времена Пророка.

Законы четко определяют, кто является мусульманином, а кто — нет, шииты и езиды считаются воплощением шайтана — «неверными» и «язычниками», которых нужно убивать или порабощать. Отношения между мужчинами и женщинами жестко регламентированы, причем, последние низводятся до уровня вещи. По словам Салима, в Фалудже нет ни одного человека, который не знал бы правил ИГИЛ, поскольку раньше их публично зачитывали каждый день — правда, теперь только три раза в неделю. По памяти он привел несколько примеров:

• Девушкам не разрешается ходить в джинсах, они обязаны носить мусульманскую одежду (абайю и чадру), пользоваться косметикой запрещено.
• Запрещено курить сигареты и жевать резинку. За нарушение этого запрета могут назначить 80 ударов плетью, а иногда — в случае неоднократного нарушения — смертную казнь.
• Запрещается произносить слово «Daesh» — арабский вариант ИГИЛ, в наказание за нарушение этого запрета назначают 70 ударов плетью.
• Женские ателье закрываются, если туда зайдет мужчина.
• Женские парикмахерские закрываются по вышеуказанной причине.
• Гинекологами могут быть только женщины.
• Женщинам, торгующим на базаре или в магазине, сидеть на стульях запрещено.
• Во время совершения молитв магазины закрываются.
• Таксисты, которые отвозят клиентов на большие расстояния без просьбы пассажира и потом требуют денег за то, чтобы отвезти его назад, считаются виновными в «ущемлении интересов народа» (судя по всему, это распространенное преступление в Фалудже). Наказание — ампутация руки или обезглавливание.
• Женщин, которые выходят из дома без сопровождения мужчины, офицеры ИГИЛ доставляют домой, а их мужьям назначают наказание — 80 ударов плетью.
Салим мог бы назвать еще много других преступлений и запретов.

Когда 29 июня прошлого года власти ИГ заявили, что возрождают халифат, их противники за рубежом надеялись, что эти необычные чуждые законы и жестокие меры их исполнения вызовут протесты среди местного населения. Как-никак, предписанные для исполнения порядки выходили за рамки шариата или законов ваххабизма, принятых в Саудовской Аравии, многие из догм которых аналогичны предписаниям ИГ.

Волну возмущения в Мосуле вызвали новые законы о зависимом положении женщин и уничтожение знаменитых мечетей — например, мечети пророка Юнуса (Ионы) в Мосуле, которую власти ИГИЛ сочли гробницей. Однако не было даже намека на контрреволюцию или результативное вооруженное сопротивление тому движению, которое беспощадно уничтожило всех оппонентов. Среди жертв — суннитское племя Альбу-Нимр, которое стало свидетелем казни 864 своих соплеменников. И на данный момент реакцией тех людей, которые живут на территории ИГИЛ, ненавидят его и боятся, стало не сопротивление, а бегство.

История парикмахера Салима из Фалуджи помогает объяснить, почему это произошло. ИГИЛ отслеживает и ограничивает передвижение людей на своей территории, но Салим смог перейти границу через пограничные пункты ИГ и попасть в Рамади, объяснив, что едет навестить брата. На самом деле он пробыл там только четыре дня из-за авианалетов и артобстрелов, которые проходили за несколько дней до того, как боевики ИГИЛ 17 мая захватили последние анклавы, удерживаемые правительственными войсками. Салим рассказал, что тогда из Рамади уезжали многие семьи, но при этом он сделал важное замечание, что «многие решили остаться — в их числе был и мой брат. Он тогда сказал, что, хотя они и живут под бомбами, ИГИЛ гораздо лучше, чем вооруженные отряды шиитов и армия Ирака».

Нечто подобное заявил в интервью и фотограф Махмуд Омар (Mahmoud Omar), араб-суннит, родители которого живут в Рамади. «ИГИЛ своими действиями многих повергло в ужас, — сказал Махмуд. — Но правительство вместо того, чтобы относиться к нам лучше и расположить к себе, относится к нам еще хуже». В качестве примера он назвал один полицейский участок на территории контролируемого правительством анклава в Рамади, где «полицейские продолжают арестовывать суннитов, пытают их и не отпускают до тех пор, пока их родственники не дадут взятку. Я знаю одного человека, которого продержали там целую неделю и отпустили только тогда, когда его родственники заплатили полицейским 5 тысяч долларов».

В этом — одна из причин силы ИГИЛ. Несмотря на все его промахи, арабы-сунниты в Ираке сравнивают его с деспотичным, неэффективным и преимущественно шиитским правительством в Багдаде. На просьбу сравнить обстановку в Рамади до и после победы ИГИЛ, Салим говорит, что когда в городе у власти было иракское правительство, там не было ни света, ни горючего, ни интернета, ни чистой воды, пригодной для питья и приготовления еды. Местная больница и медицинский центр не работали, несмотря на тщетные просьбы местного населения к властям.

«Когда же к власти пришло ИГ, — говорит Салим, у которого нет оснований восхищаться новой властью, представители которой жестоко его избили и закрыли его салон, — в Рамади привезли много генераторов из Фалуджи и Хесаба. Кроме того, они ремонтируют электростанцию в Хесабе. Что касается больницы, власти ИГИЛ привезли из Сирии врачей, хирургов и медсестер, так что она снова начала работать».