А.Никольский

Бифуркационные периоды в развитии цивилизации
(введение в теорию)

Согласно стремительно набирающему широкое распространение мнению ряда философов и теоретиков истории, история – это наука о будущем. Парадоксальность, на первый взгляд, этой точки зрения перестаёт быть таковой, если принять во внимание, что знание реальной информации о прошлом человечества является самоценным исключительно в культурологическом смысле; практическое же применение этого знания возможно только при движении из настоящего времени – в будущее.

Уже многие поколения политиков пытаются учитывать так называемые уроки истории в своей повседневной политической практике. При этом тот факт, что большинство таких попыток оказываются потрясающе безуспешными (если не выражаться ещё сильнее), позволяет прийти к предъявлению очередных претензий к исторической науке – на этот раз к выдвигаемым на основе её показаний глобальным теориям исторического процесса – в том, что эти показания не способны привести к выявлению реальных закономерностей протекания социально-политических процессов. А без понимания этих закономерностей невозможно ни адекватно ориентироваться в настоящем, ни тем более сознательно и безошибочно строить будущее.

Есть ли закономерности в развитии цивилизации? Если нет, то изучать историю бессмысленно. История сводится к литературе. Изучение отдалённых в прошлое исторических периодов без выявленния устойчивых закономерностей развития человеских сообществ превращается в лучшем случае в литературоведение, в худшем – в фантазирование. Если такие закономерности есть – надо учиться их обнаруживать; тогда есть шанс научиться применять их при построении будущего, в прямом смысле усваивать уроки истории.

Рискуя дать осторожно-положительный ответ на сформулированный выше вопрос, попытаемся обнаружить и определённым образом систематизировать хотя бы наиболее существенные закономерности протекания исторических процессов. И (скромно) назовём всё это теорией бифуркационных периодов.

Одна из (предположительно) существующих закономерностей довольно-таки отчётливо наблюдается эмпирически: периоды относительно длительного эволюционного развития сменяются периодами относительно коротких революционных сломов. Например, планомерно выстраивавшаяся во Франции на протяжении XVII и XVIII веков система абсолютизма Бурбонов сменилась периодом бурных потрясений, за десять с небольшим лет приведших к абсолютизму корсиканского выскочки; а вялотекущая модернизация романовского абсолютизма в России в течение всего XIX века закончилась в начале века следующего тотальным сломом всей государственной системы, равного которому не знала да и поныне не знает мировая история. Примеров, подобным вышеприведённым, можно найти в достоверной истории весьма и весьма много. Поэтому не будем останавливаться на этой, вполне очевидной, позиции и сразу перейдём к предварительному анализу причин такого чередования.

В целях простоты и понятности изложения выводимых из этой эмпирически обнаруженной закономерности тезисов введём в качестве абстрагирующего приёма допущение об изолированности рассматриваемых социально-политических систем. Т.е. будем предполагать, что система (государство, общество), входящая в неустойчивую фазу своего развития, не взаимодействует с другими системами, т.е. не подвергается воздействию со стороны других государств, обществ и сама не воздействует на них. Таким образом нам удастся выйти на начальный уровень теоретического обобщения проблемы, а сделав это, мы впоследствии учтём, что рассматриваемая система существует всё-таки не изолированно, и введём соответствующие поправки в наши рассуждения.

Из-за чего же всё-таки стабильно развивающаяся система ввергается в социальный слом революционного характера? Такой слом происходит в результате того, что стабильность системы нарушается, она в какой-то момент теряет иммунитет к воздействиям подрывного характера и теряет свои базовые свойства.

В первом приближении параметры, задающие базовые характеристики социально-политической системы и обеспечивающие её эволюционное развитие, можно было бы попробовать сгруппировать следующим образом[1]:

1. Географические параметры:

а) площадь общая;

б) площадь пахотная;

в) площадь лесов;

г) количество морских портов;

д) площадь шельфа;

е) площадь морских территориальных вод;

ж) полезные ископаемые: в добыче/разведано/прогноз (по видам)

з) запасы пресной воды (в т.ч. отдельно лёд)

и) длина транспортных путей: железные дороги, автодороги, судоходные реки, нефте- и газопроводы.

2. Демографические параметры:

а) общая численность населения;

б) численность трудоспособного населения;

в) мобилизационная численность населения;

г) численность детей;

д) численность пенсионеров;

е) численность городского/сельского населения

ж) уровень рождаемости;

з) уровень смертности;

и) параметры миграционной динамики;

к) численность этнических групп;

л) численность религиозных групп;

м) численность социальных и профессиональных групп.

3. Экономические параметры:

а) валовый внутренний продукт;

б) капитализация бюджета;

в) внешний долг;

г) внутренний долг;

д) уровень инфляции;

е) дефицит/профицит бюджета;

ж) доходы на душу населения;

з) капитализация собственности на душу населения;

и) учётная ставка центробанка;

к) уровень социального расслоения (богатые - средний класс - бедные);

л) размер пенсий и пособий;

м) параметры, задающие технологическую матрицу;

н) параметры, характеризующие инфраструктуру;

о) обеспеченность основными видами продовольствия и сырья.

4. Политические параметры:

а) форма правления (монархия/республика)

б) государственное устройство (федерация/унитарное государство)

в) государственный строй (тоталитаризм/авторитаризм/демократия)

г) наличие и развитость различных видов теневых и полутеневых властных структур (мафия, спецслужбы).

При всей сырости и условности этой схемы представляется, что она вполне подходит в качестве некой «рыбы», годящейся (а) для предварительного осмысления масштаба параметров, подвергающихся интенсивному воздействию при сталкивании системы в бифуркацию, (б) для дальнейшего методичного и вдумчивого насыщения.

Подробное и комплексное разбирательство в этом направлении – задача отдельного системного исследования. Сейчас же представляется гораздо более важным уловить в первом приближении общие принципы функционирования сложных социальных систем, которые помогли бы разобраться в механизмах, обеспечивающих бифуркационные переломы в их развитии.

Поэтому вышеприведённый примерный перечень полагаю для первого раза вполне достаточным. Во всяком случае должно быть приблизительно ясно, о чём идёт речь и параметры какого типа будут упоминаться в дальнейших рассуждениях.

Обозначим произвольный параметр из вышеприведённой схемы как S_M. Тогда весь набор параметров, задающий базовые свойства системы, будет представлять собой последовательность S₁, S₂, … S_N.

Обозначим далее набор параметров, задающий базовые свойства системы периода её стабильного развития и обеспечивающий именно это стабильное, эволюционное развитие, последовательностью S₁^O, S₂^O, … S_N^O.

Параметры могут менять свои значения по ходу развития системы, но плавно, постепенно, не нарушая стабильности эволюционного процесса.

Далее рассмотрим произвольный параметр из этой последовательности S_M^O. В результате некоего воздействия подрывного характера этот параметр в определённый момент утрачивает то значение, которое вносило свой вклад в обеспечение стабильности системы, и приобретает новое значение S_M^X.

Например, в XIX веке в Российской империи численность всякого рода партийных и прочих подрывных организаций была небольшой. Также небольшим было количество активных членов этих организаций. Т.е. значения соответствующих характеристических параметров были невысокими. И структуры государственной власти относительно легко пресекали воздействия подрывного характера со стороны этих организаций. К концу XIX и особенно в начале XX века значения данных параметров резко возрастают: значительно увеличиваются как число партий, ставящих в той или иной форме задачу существенного изменения свойств системы «Российская империя» (начиная от модернизации монархического строя от абсолютизма к конституционализму и вплоть до насильственного его свержения), так и численность их членов. Новые значения этих характеристических параметров служат чётким индикатором возрастающей нестабильности системы.

Другой пример. До 1905 года в системе органов, осуществляющих государственную власть в Российской империи, отсутствовали учреждения, избираемые непосредственно населением. То есть параметр «форма правления» имел значение «абсолютная монархия». В результате манифестов от 6 августа и 17 октября 1905 года и выборов февраля–марта 1906 такое учреждение – Государственная дума – появилось, на десяток с лишним лет став мощным источником дестабилизации системы. Значение параметра «форма правления» поменялось на «абсолютная монархия при наличии выборного законодательного органа».

Можно привести многочисленные примеры и других параметров, значения которых в начале XX века меняются таким образом, что перестают поддерживать стабильность Российского государства.

Факторы, действующие на подрыв базовых свойств системы, начинают действовать достаточно задолго до того, как эволюционная стадия сменится революционной. Какое-то время система сохраняет устойчивость, несмотря на то что ряд характеризующих её параметров претерпел необратимые изменения; сохраняет за счёт других параметров, значения которых ещё продолжают задавать прежние базовые свойства системы. Но в определённый момент тех параметров, которые ещё сохраняют прежние значения, оказывается недостаточно для поддержания базовых свойств системы, и система с прежним набором базовых свойств прекращает существовать, оказываясь в точке бифуркации.

Выделим некоторые свойства системы, проходящей через точку бифуркации:

1) нестабильность, т.е. значительные изменения значений характеристических параметров в течение коротких отрезков времени;

2) невозможность прогнозирования изменений параметрических конфигураций в силу почти стохастического характера направления этих изменений (так называемый эффект «выбора пути»);

3) малые воздействия могут порождать сильные изменения значений характеристических параметров.

Смысл термина «точка бифуркации» понятен. Это набор критических значений при изменении управляющих переменных, при которых система выходит из состояния равновесия. В точке бифуркации у системы появляется «выбор», в котором присутствует элемент случайности, приводящий к невозможности предсказать дальнейшее развитие системы. Понятно и применение этого термина для описания социально-политических процессов. Почему же я говорю о бифуркационных периодах?

Попытаемся проследить, что происходит с системой, оказавшейся в точке бифуркации.

Вследствие резкого и быстрого срыва в революцию внутри системы не успевает сформироваться совокупность новых значений параметров, задающих новый комплект её базовых свойств, которые могли бы обеспечить её стабильное функционирование. За тот ультракороткий отрезок времени, в течение которого прежние параметры «доламываются», такая совокупность тоже сформироваться не успевает. Таким образом, характеристические параметры S_M получают набор неких временных значений S_M^X, обеспечивающих кратковременную псевдоустойчивость системы, а сама система переводится в состояние, напоминающее исходное, устойчивое.

Однако, те факторы, которые в течение долгого времени подрывали и в конце концов подорвали устойчивость системы, продолжают действовать. При этом вновь подорвать устойчивость (вернее, псевдоустойчивость) системы на порядки легче, чем раньше, когда система была действительно устойчивой.

Таким образом, после коротких периодов псевдоустойчивости система под воздействием указанных факторов может опять срываться в ультракороткие бифуркационные отрезки повышенной нестабильности с эффектом «выбора пути» и повышенной чувствительностью к малым, точечным воздействиям, а значения некоторых (и даже многих) параметров могут ещё несколько раз меняться.

S_M^X => S_M^Y => S_M^Z

При этом наиболее эффективными оказываются те воздействия, которые приближают систему к её будущему устойчивому состоянию, т.е. меняющие значения характеристических параметров S_M^X(Y,Z) на такие, которые обеспечат новый комплект базовых свойств устойчивой системы в будущем S_M^N.

S_M^O => S_M^X => S_M^Y => S_M^Z => S_M^N

И так происходит до тех пор, пока необходимый набор значений не будет присвоен некоему критическому набору параметров S₁^N, S₂^N, … S_N^N, который зафиксирует возможность стабилизации системы вокруг заданных этим набором свойств.

И, хотя попытки изменить значения этих параметров и тем самым ещё раз сорвать систему в нестабильность будут продолжаться и в дальнейшем, система начинает обладать способностью противостоять этим атакам, тем самым сохраняя и даже укрепляя свою стабильность (присваивая новые, «стабилизирующие», значения всё большему числу важнейших характеристических параметров).

Приблизительно представив себе, как такая схема работает для изолированной системы, вспомним введённый в начале рассуждений абстрагирующий приём и поймём, насколько более сложным оказывается исследование реальной ситуации, в которой никакая система не функционирует изолированно, непрерывно подвергаясь воздействиям (подчас чрезвычайно интенсивным) со стороны других систем.

Подытоживая, сформулируем следующее определение: бифуркационный период – это отрезок времени, в течение которого некий критический набор параметров, задающих базовые свойства социально-политической системы, в результате революционных потрясений меняет свои старые значения на новые, способные обеспечить стабильное функционирование системы в её новом состоянии.

S₁^O, S₂^O, … S_N^O => S₁^N, S₂^N, … S_N^N

Бифуркационный период заканчивается, когда заканчиваются серьёзные попытки срыва системы в нестабильность, когда такие попытки становятся исключительно маргинальными и система «выучивается» противодействовать им с достаточной лёгкостью и надёжностью. В результате чего происходит постепенный возврат социально-политической системы к эволюционной фазе своего развития.