Дальневосточный гектар? чтобы поднять ДВ? и не дать людям подмосковный гектар? Подмосковье поднимать разумеется не надо.

Не могу не процитировать генерала Григоренко
Опанасенко сразу
же пожелал лично ознакомиться с оперпланом. Начали с плана прикрытия.
Докладывал я, т.к. был ответственен за эту часть оперплана. Казаковцев стоял
рядом. По мере доклада Опанасенко бросал отдельные реплики, высказывал
суждения. Когда я начал докладывать о расположении фронтовых резервов,
Опанасенко сказал: "Правильно! Отсюда удобнее всего маневрировать. Создастся
угроза здесь, мы сюда свои резервы, - и он повел рукой на юг. - А создастся
здесь, сманеврируем сюда", - двинул он руку на Запад. Казаковцев, который
молчал, когда рука Опанасенко двигалась на юг, теперь спокойно, как о чем-то
незначительном, бросил: "Сманеврируем, если японцы позволят".
- Как это? - насторожился Опанасенко.
- А так. На этой железной дороге 52 малых туннеля и больших моста.
Стоит хоть один из них взорвать, и никуда мы ничего не повезем.
- Перейдем на автотранспорт. По грунту сманеврируем.
- Не выйдет. Нет грунтовки, параллельной железной дороге.
У Опанасенко над воротником появилась красная полоска, которая быстро
поползла вверх. С красным лицом, с налитыми кровью глазами он рявкнул: "Как
же так! Кричали: Дальний Восток - крепость! Дальний Восток - на замке! А
оказывается, сидим здесь, как в мышеловке!" Он побежал к телефону, поднял
трубку: "Молева ко мне немедленно!"
Через несколько минут вбежал встревоженный начальник инженеров фронта
генерал-лейтенант инженерных войск Молев.
- Молев! Тебе известно, что от Хабаровска до Куйбышевки нет шоссейной
дороги?
- Известно.
- Так что же ты молчишь? Или думаешь, что японцы тебе построят! Короче
говоря, месяц на подготовку, четыре месяца на строительство. А ты, -
Опанасенко повернулся ко мне, - 1 сентября садишься в газик и едешь в
Куйбышевку-Восточную. Оттуда мне позвони. Не доедешь, то, Молев, я не
завидую твоей судьбе. А список тех, кто виновен, что дорога не построена
имей в кармане. Это твою судьбу не облегчит, но не так скучно будет там,
куда я тебя загоню. Но если ты по серьезному меня поймешь, то вот тебе мой
совет. Определи всех, кто может участвовать в строительстве - воинские части
и местное население - всем им нарежь участки и установи сроки. Что нужно для
стройки, составь заявку. Все дам. И веди строгий контроль. У меня на столе
каждый день должна быть сводка выполнения плана. И отдельно - список не
выполнивших план.
1 сентября 1941 года я приехал на газике из Хабаровска в
Куйбышевку-Восточную и позвонил Опанасенко. На спидометре у меня добавилось
946 километров. Я видел, что сделано, и в начале и в конце этой дороги
поставил бы бюсты Опанасенко. Любой более образованный человек остановился
бы перед трудностью задачи. Опанасенко же видел только необходимость и искал
пути достижения цели, борясь с трудностями и не останавливаясь перед ними. В
связи с этой дорогой легенда о его самодурстве пополнилась новыми фактами.
За время стройки двух секретарей райкомов он сдал в солдаты, что
впоследствии было использовано против него, как доказательство его
диктаторских замашек.
Когда он принял командование, дорожная сеть, особенно в Приморье, была
уже относительно развита. Но части дислоцировались не на дорогах. А
подъездные пути шоссированы не были. Поэтому в распутицу во многие части
можно было пробраться только на лошадях. Опанасенко загонял легковую в самую
грязь подъездных путей, бросал ее там, а на другой уезжал, заявив во
всеуслышание: "К таким разгильдяям я не ездок". Затем вызывал командира
части к себе. Слухи о жестоких взысканиях, о снятии с должностей и
понижениях в званиях быстро распространились по частям. Везде бросили все и
занялись строительством подъездных путей. За какой-нибудь месяц во все
городки вели прекрасные шоссе, а сами городки - улицы, технические парки,
хозяйственные дворы были загравированы, а кое-где и заасфальтированы. Не
самодурство было все это. До сего времени невозможно было в распутицу выйти
из городков по тревоге. Теперь же - в любое время года и суток выходи и в
бой. Вообще же дороги были слабостью Опанасенко. Сознаюсь, я - генштабист -
теоретически понимал значение дорог, но так их чувствовать, так заботиться о
них, как Опанасенко, не мог. Только Опанасенко привил нам всем,
дальневосточникам, подлинное уважение к дорогам. Время его командования
Дальневосточным фронтом, с основанием можно назвать эпохой дорожного
строительства и отличного содержания построенных дорог.