Если зайти на сайт РГАДА - [rgada.info] в раздел «Описи», то в фонде 380 можно изучить полную опись «Дела о Воробьевском зеркальном заводе (Документы управителей зеркальным заводом и чулочной фабрикой в Москве)». В дальнейшем цитаты из данной описи будем отмечать в виде: Книга I – это документы из раздела «Записная книга Зеркального завода. (Книга зеркальных дел. 1705 г.)» нумерация от 1 до 201. Книга II – документы из раздела «1706 год. Книга записная зеркальных дел», нумерация от 1 до 143. Книга III – «1707 г. Книга зеркального дела», нумерация от 1 до 84.

В описи есть еще записи, но они практически не относятся к теме данной работы.

17 октября 1685 года Людовик XIV подписал в Фонтенбло эдикт об отмене Нантского эдикта. Начался массовый исход гугенотов из Франции. Французские зеркальщики появились в Берлине на основе привилегий курфюрста Фридриха III от 1689 года.
В описи кн. I:

«66. 1689. 25 мая Статьи (привилегии, надписано карандашом) с замечаниями за подписью Фридриха. (на русском языке, без начала). – л. 177-180 (по немецки см. в самом конце кн. № II №143, карандашом.)»

Опись кн. II:

«143. 1689. 25 мая 1703 г. Привилегий для французских беглецов в Бранденбург данный Фридрихом 3-м. С резолюциями Петра Великого».

К 1702 году французские мастера были безработными, часть, вероятно, была приглашена в Майнц. Есть вероятность, что У.-Г. Брокгаузен был связан с людьми, занимавшимися зеркальным заводом в Нойштадте. Следует отметить, что У.-Г. Брокгаузен возвратился домой в середине 1706 года, а с января 1707 года комиссаром был назначен Луис де Шеппер (имя и фамилия в описи имеет варианты).
В описи кн. II:

«37. 1706. 16 января. (Карандашом 16 исправлено на 7). Прошение Брокгаузена об отпуске его к семье. – л. 64. При нем выписка и помета от 14 марта об отпуске его за границу в отчизну».

В описи кн. III:

«1. 1707. Января. Память Логвину де Шеппору назначенному быть комиссаром на новопостроенном заводе зеркальном, о ведении дела на заводе».

В описи нет документов, прямо датирующих время начала строительства Воробьевского хрустального завода, но есть несколько интересных замечаний об этом заводе.
Имеется целый блок дел в кн.III, которые могут содержать информацию о хрустальном заводе.

« 39. 1707. 12 августа. Донесение комиссара де Шоппера о делании дутых зеркал. – лл. 63-64.
65. 1707. 12 декабря. Указ о передаче зеркального завода в ведение Сибирского Приказа.
66. 1707. 16 декабря. Память из приказу Большого Дворца о присылке с зеркального завода на стеклянный краски суды 24 пуда.
68. 1707. Декабря. Указ о ведении хрустального дела приказу Большого Дворца».

Причем донесение комиссара де Шеппера о делании дутых зеркал, может дать ответ на принципиальный вопрос. Какой метод производства зеркал, венецианский или французский, предполагалось использовать. Наиболее вероятно, что предлагалось использовать так называемое «лунное» стекло, французский метод изготовления зеркал Версаля, который позже использовался на Ямбургских заводах князя А. Д. Меньшикова.

В указе Петра Первого, о передаче хрустального завода в аренду отмечается необходимость производства оконничных стекол, в то время это производство лунного стекла, хотя подтверждений производства оконничных стекол на Воробьевских заводах пока не найдено.
Документы под номерами 66, 68 указывают на существование хрустального завода в конце 1707 года. В 1709 году хрустальный завод передается в аренду Вилиму Лейду.

«16 августа 1709. Об отдаче англичанину Вилиму Лейду стеклянных заводов в Москве, близ села Воробьева, на 10 лет безоброчно, с обязательством расширить на них производство и обучить стеклянному делу 12 человек русских.
Господин полковник и камендант.

Бил челом нам англичанин Вилим Лейд, об отдаче ему стеклянных заводов, которые на Москве близь села Воробьева, на котором делали от вас стеклянную посуду, кроме зеркального, со всем строением, с предбудущего 1710 году впредь на десять лет безоброчно, на что мы соизволили и отдать ему оные заводы указали, для того, что он, Вилим, обещался тот стеклянный завод в те годы умножить и выучить тому стеклянному делу русских людей двенадцать человек, своим иждивением и проторми, которые могут быть совершенными того дела мастерами против заморских мастеров.
А на тех заводах делать ему из чистого самого стекла всякую посуду и оконничные стекла; своим же иждивением також поволно ему такие ж заводы и в иных местах строить, где удобно, и продавать с тех заводов оную посуду и стекла в Росийском государстве во всех городах повольною ценою (1); а иным русским людям и иноземцам стеклянных заводов (кроме тех, которые ныне есть или впредь из нашей казны строитися будут) никому в те годы не заводить, и на откуп им не отдавать, и вновь им таких мастеров из-за моря не вывозить и у него, Вилима, не подговаривать.

А заморскою посудою, и которые ныне свои заводы имеют, да которая из малороссийских городов тамошнего дела привозится, торговать всем поволно. И вы те заводы оному иноземцу Лейду по вышеобъявленному отдайте; а что на тех заводах какова строения и прочих к тому заводу принадлежащих потребностей ему, Вилиму, отдано будет, о том для ведома отпишите; а буде он, Вилим, ныне вскоре тех заводов не примет, и ты вели на оных заводах до тех мест, пока он примет, делать стеклянную посуду от себя остаточным мастерам по прежнему.

Piter.
От ... августа в 16 день 1709 г.
(1) За сим в подлиннике зачеркнуто слово «безпошлинно»

(Напечатанное курсивом писано Государем. Письмо было сложено пакетом, имеется на обороте следующий адрес: «Господину полковнику и коменданту князю Гагарину». Там же находятся заметки: «Подал иноземец Вилим Лейт, сентября 13 дня 1709; 1710-го генваря 26 дня, указал его царское величество написать в пунктах, к сему в прибавок написать: во что тот завод стал, то ему Лейту, заплатить по раскладке в 5 лет».)

Сборник Русского Исторического Общества. Том Одиннадцатый. С. Петербург. 1873. стр. 125—126.

[books.google.ru]

Имеется достаточно интересное подтверждение о выпуске хрусталя, по методу Равенскрофта. И хотя, конкретно говорится не о закупках свинцовых красок, а о закупке селитры для производства стеклянных колокольчиков и карафинок, потребность в селитре и ее использование для варки стекла это прямое указание на производство калий свинцового хрусталя. Вот последняя часть переписки Вилима Лейда с Канцелярией Сената, подтверждающая существование хрустального завода в 1713 году.

Доклады и приговоры, состоявшіеся в Правительствующем Сенатѣ в царствованіе Петра Великаго: кн. 1. Год 1713-й, январь-іюль. Имп. Академія наук, 1888. Стр. 617-618.

«610. О приеме у стеклянного дела мастера иноземца Вилима Лайда в Канцелярию Сената стеклянных колокольчиков и карафинок, и о выдаче ему за них денег 140 рублей.
Стеклянного дела иноземец Вилим Лайд 11 мая 713 года в доношении пишет, что, по присланному из Канцелярии Прав. Сената указу, велено на стеклянных заводах, что под Воробьевыми горами, мастеру иноземцу Вилиму Лайду сделать про обиход его великого государя стеклянных 700 колокольчиков, тоже число карафинов; а к тому делу, по доношению его, дано селитры литрованной 40, нелитрованной 60, всего 100 пуд; и из той селитры оные колокольчики и карафинки все сделаны; и из того числа в отдаче для посылки в С. Петербург 300 колокольчиков, 220 карафинок, а остальные ныне стоят у него на стеклянном заводе в указное число все сполна; а данная ему селитра на дело тех колокольчиков и карафинок вся в расходе, в остатке ничего нет; да к тому же делу в расходе у него своих денег 280 рублей, и в то число тех денег по доношению его выдано ему из Канцелярии Прав. Сената половина 140 руб.; и о выдаче ему остальных денег и о прием у него остальных колокольчиков и карафинок дабы определено было указом.

И против сего в Канцелярии Прав. Сената выписано: в нынешнем 713 году, по приговору Прав. Сената, по доношению стеклянного дела мастера Вилима Лайда, к делу вышеописанных стеклянных колокольчиков и карафинок дано ему взятой из приказа Артиллерии и из Канцелярии Московского гарнизона селитры литрованной 40 пуд, по 2 руб. 16 алт. 4 ден. пуд, и того 100 руб., нелитрованной 60 пуд, по 1 руб. 20 алт. пуд, и того 96 руб., всего селитры по цене на 196 руб.; а те деньги за ту селитру в вышеописанные места отпущены из Канцелярии Прав. Сената; ему же иноземцу, по доношению его, дано из Канцелярии Прав. Сената к делу вышеописанных колокольчиков и карафинок издержанных его денег 140 рублей; и того к делу оных колокольчиков и карафинок денег в расходе 336 рублей; а в вышеописанном доношении написано: из оной селитры сделано указное число 700 колокольчиков, тоже число карафинок, и того 1400 мест, и имеется по 8 алт. каждое место; а буде по вышеописанному доношению издержанные деньги другая половина 140 руб. оному мастеру выдать повелено будет, и того к делу оных колокольчиков и карафинок денег в расходе будет 476 руб., и имеется по 11 алт. 2 ден. каждое место.

А из вышеописанного числа 5-го мая послано в С. Петербург съ нарочным 320 колокольчиков, 220 карафинок; а по вышеописанной цене за то посланное имеется 176 руб. 26 алт. 4 ден. А в письме из С. Петербурга тайного советника графа Ивана Алексеевича Мусина-Пушкина к дьяку Семену Иванову, писанном 26 мая, а на Москве полученном 5 июня 713 г., написано: которые колокольчики и карафинки отпущены в С. Петербург, и тем быть так, а которые у иноземца еще не приняты, и их не принимать; а буде приняты, и их беречь до указа, а в С. Петербург не посылать; а деньги за работу тех колокольчиков, доложа гг. сенаторов, заплатить; а чтоб из тех денег у иноземца за селитру, что ему дано, вычесть деньги по указной цене.
И июня по « « число нынешнего 713 г. вышеописанных колокольчиков и карафинок в указное число не принято: колокольчиков 400, карафинок 480, и того 880; а по вышеописанной цене имеется 299 руб. 6 алт. 4 ден., в том числе кроме селитры 176 рублей, да за селитру 123 руб. 6 алт. 4 ден.; всего за вышеописанные 700 колокольчиков, тоже число карафинок, довелось быть в даче, кроме селитры 280 руб., и в то число дано иноземцам за работу 140 руб., да за селитру в даче 196 руб. И буде великий государь укажет остаточных колокольчиков и карафинок у оного иноземца не принимать, а взять на нем за данную селитру по указной цене деньгами, и имеется 123 руб. 6 алт. 4 ден.; и те деньги буде укажет великий государь вычесть у него иноземца из вышеописанных денег , которые ему не выданы, изо 140 рублей, за тем тех денег доведется ему додать 16 руб. 26 алт. 4 ден.

Приговор. 1713 г. августа 20, Прав. Сенат, слушав сей выписки, приговорили: у иноземца Вилима Лайда вышеописанные за посылкою остаточные стеклянные колокольчики и карафинки в Канцелярию Прав. Сената принять и беречь их до указу, где пристойно, и приняв остальные деньги 140 рублей выдать ему иноземцу, записав в расход с распиской.
По сему приговору о вышеописанных деньгах к расходу письмо послано; а о береженьи колокольчиков и карафинок оного иноземца Гаврила Дюкара взята сказка за рукой: как их куда спросят и их отдать сполна».

Судьба заводов после 1713 года просматривается фрагментарно.

Если Е. И. Заозерская говорит следующее:

«Наконец, 17 мая 1713 г. на заводе случился пожар, уничтоживший большую часть построек и оборудования. Убытки выразились в сумме 5796 рублей.
Воробьевский завод не был восстановлен. Оборудование и часть рабочих были переведены на вновь строившийся стекольный завод в Ямбургском уезде».

Не много по-другому этот момент описан в книге Н. А. Ашариной «Русское стекло XVII - начала XX века», Галарт, Москва. 1998:

«Весьма поучительным явился финал деятельности этого завода. В 1710 году он был отдан в аренду Виллиму Лейду по протекции А.Д.Меншикова. В 1712 году Лейд получил большой заказ на исполнение “большой, средней и меньшей руки колоколов и 330 карафинов” общей суммой на 126 рублей. Однако заказ был выполнен частично, а в процессе расследования выяснилось, что инструменты завода были спрятаны в Немецкой слободе на дворе учителя Андрея Мартынова. Эти инструменты и оставшиеся на заводе материалы на 10 подводах в сопровождении драгунов были отправлены в Санкт-Петербург».

Хотя, как видим, оба автора отмечают отправку оборудования на новые строившиеся заводы под Петербургом.

Дополнительная информация о начальном этапе работы Воробьевских заводов приводится в работе М. А. Безбородов, М. Ф. Шур. «Техника русских стекольных заводов XVIII в.». Труды по истории техники. Вып. 10. Стр. 3-22. Данная статья появляется еще в ряде изданий.

«Стр. 5-7.
Постройка Воробьевского зеркального завода была начата в 1705 г. на Воробьевых (ныне Ленинских) горах под Москвой. В 1706 г. завод уже работал. Он производил литые зеркальные и литые «зажигательные» стекла. В одном из документов 1707 г., Воробьевский завод описывается следующим образом: «... построен под селом Воробьевым зеркальный завод. А на том заводе строения амбар каменной длиною восемьдесят три фута,— поперек пятьдесят три фута (1), в вышину десять аршин в нем плавительная печь делана ис кирпичу белой глины. Па ней гряда с перилом, на нем кладут дрова. Да меж столбами двадцать печей, в которых калят стекла. Да печь, в которой обжигают горшки. В том же анбаре с четырех сторон двери ствольные на крюках. Пол выстлан кирпичом. Три анбара деревянных больших. В том числе один длиною сто один фут, поперек тридцать два фута, где точат стекла...
(1) 1 фут = 30,48см,; следовательно, длина «амбара» была 25,3 м., ширина – 16 м.

Другой, в котором полируют, длиною пятьдесят семь футов, поперек двадцать восемь футов... Третий, в котором составляетца и обжигаетца материя, длиною шестьдесят три фута, поперек тридцать восемь футов, в вышину пятнадцать футов, в нем печь большая кирпичная, в которой обжигают материю и другая к той же печи приделана печь же, в которой пережигают хрусталь. В четвертом о пяти стенах, где делают горшки и для иных потреб. Длина восемь сажен, поперек четыре сажен...».
Зеркальное стекло выливалось на медную доску и прокатывалось медным катком (валом). Длина медной доски была 9 фу¬тов, ширина - пять с половиною футов, толщина - «пол три пальца» (два с половиной пальца). Среди необработанных отлитых стекол были некоторые, по длине почти равные длине доски. Так, например, указывается длина стекла в 3 ¾ аршина, т. е. 2,66 м.

«Зажигательные» стекла отливались, в четырех медных формах («фурмах»). В те времена стекло варили в два приема: сначала фриттовали шихту в специальной печи, а затем фритту плавили в стекловаренной печи, в горшках. Стекловаренная печь Воробьевского завода имела шесть горшков, выдерживавших, пять плавок. Расход топлива в стекловаренной печи составлял 1500 саженей сухих березовых дров в году. Сначала стеклова¬ренную печь строили из «дикого камня», т. е. песчаниковых плит, которые с давних пор являлись распространенным строительным материалом. Но применение песчаника в строительстве промышленных печей было связано с известными трудностями. Прежде всего, нужно было подобрать такой сорт песчаника, что¬бы в нем связующими массами для кварцевых зерен являлись глинистые вещества или коллоидальный кремнезем; песчаники с известковыми цементирующими включениями не годились, так как при высоких температурах известковые соединения разлагались и плиты разрушались…

Практика работы печей Воробьевского завода показала, что применявшиеся сорта песчаника были недостаточно огнеупорны «и тот камень от жару повредился и падает в материю, отчего стеклам стало быть многое повреждение» (Дело I, 1706 г., лист 362). Новая печь, построенная из «кирпичу белой глины», была больших размеров. Первый небольшой ремонт ее требовался через год, вообще же она служила пять и больше лет.
Переход от песчаника на искусственный огнеупор был значительным шагом вперед в печном деле, так как искусственные материалы необходимо было изготовлять по определенным рецептам и режимам, позволяющим увеличивать их стойкость. Отказ от естественного песчаника избавил стеклотехников от всякого рода «случайностей», связанных с его применением. Мысль русских стеклоделов начала XVIII века о замене «дикого камня» огнеупорным кирпичом свидетельствует об их технической смелости и инициативе.

В данной работе отмечены некоторые очень любопытные вещи.

О медных досках:

«Зеркальное стекло выливалось на медную доску и прокатывалось медным катком (валом). Длина медной доски была 9 футов, ширина - пять с половиною футов, толщина - «пол три пальца» (два с половиной пальца)».

А на Ямбургских заводах была другая доска:

«Зеркальное стекло льется на медную доску весом 170 пуд. 7 ф.»

.
Казалось бы, что на том и другом заводе должна быть одна и та же медная доска, ведь оборудование с Воробьевских заводов перевезли, но размер доски из Воробьева и расчет не соответствует весу Ямбургской доски!
Но, на самом деле, никакого противоречия нет, для Воробьевского завода было сделано несколько медных досок.

Смотрим опись кн. II:

«36. 1705. Март. В приказ Артилерии о изготовлении на Пушечном Дворе медной доски для литья стекла.
53. 1706. Апреля. Память в Приказ Артиллерии о изготовлении новой медной доски и катка к литью зеркал.
61. 1706. 15 апреля. Память в Посольский приказ из приказу Артиллерии о присылке на пушечный завод меди и других припасов для литья доски, форм и катка на Зеркальный завод.
63. 1706. 18 апреля. Доклад о литье новой медной доски и другого.
64. 1706. 19 апреля. Указ в военный приказ о вылитии новой медной доски к литью зеркал».

Опись кн. III

«30. Выписка о том, что старую медную доску в Приказе Артиллерии принимают весом не по прежней оценке.
32. 1707. 6 мая. Прошение Луиса де Шиппера о присылке медной доски для литья.
36. 1707. 12 июля. В Приказ Артиллерии о изготовлении медных кругов для точения зеркал».

Таким образом, было отлито несколько медных досок, возможно размеры упоминаются в самих документах. Были отлиты так же медные формы, вероятно для зажигательных стекол, каток для прокатки зеркального стекла и медные круги для шлифовки стекол.

Еще один существенный момент, первая стекловаренная печь была сделана из дикого камня, что наводит на некоторые размышления.
Имеющаяся аналогия с домной, подразумевает, что первоначальные домны делались из дикого камня?
Вопрос, требующий отдельного исследования.

В описи кн. I упоминается доставка дикого камня.

«147. 1705. Донесение Федора Полонянкина о поставке на зеркальный завод 400 шт. дикого клинчатого крепкого камня дворц. села Острова крестьянином Козьмой Ивановым; поставил 200, из них 50 выбросили иноземцы как негодный, надо еще 250»

.
Первоначальная стеклоплавильная печь была сделана из песчаника, но в середине 1707 года печь вышла из строя. В описи кн. III имеем сообщение:

«37. 1707. 9 июля. Донесение комиссара де Шоппера и мастеров о порче плавильной печи».

Новая печь была из кирпича гжельской глины.

Дальнейшая судьба Воробьевских заводов рассмотрена в книге Е. И. Индовой « Дворцовое хозяйство в России: первая половина XVIII века». Наука, 1964:

«Стекло и различная стеклянная посуда на заводах в Измайлове, а затем и в Черноголовской волости стало изготовляться с 1669 г.
Немного позже начал свою работу и так называемый зеркальный завод в с. Воробьево. Фактически в Воробьеве было два завода – на горе у Москвы-реки хрустальный и под горой стекольный. Если измайловский и черноголовский заводы в начале XVIII в. были свернуты, то воробьевские работали до начала 1830-х годов. Работы на воробьевских заводах в 1710 — 1720-х годах проводились широким фронтом, о чем неоднократно доносилось в Главную дворцовую канцелярию. О размахе работ говорило и описание заводов, сделанных управителем с. Воробьево Ф. Протасьевым в 1731 г. По данным описания, заводы занимали большую территорию по берегу Москвы-реки. Строения, расположенные на горе и под горой, были поставлены в линию. Центром всего был литейный каменный амбар размером 40 х 10 саж. (86,4 х 21,6 м.). Внутри него располагалось 13 литейных печей. Рядом с литейным амбаром, несколько меньшим по размеру, помещался амбар с печью для пережигания песка. Здесь же было расположено большое «о 3-х перерубах» строение, где находилась «толчея». Возле амбаров в 3 светлицах и 4 избах размещались мастерские, в них просевали песок, делали глину, приготовляли мел и пр.

К ансамблю строений, расположенных на горном берегу Москвы-реки, примыкал амбар для кузнечных работ размером 4 х 2 саж. Внутри амбара было устроено 2 кузнечных горна. Завершением нагорных заводских построек были четыре амбара, предназначавшиеся для склада готовой продукции. Так выглядел стекольный, или, как его называли, хрустальный, завод, расположенный на горе. Внизу, по самому берегу Москвы-реки был размещен зеркальный завод.
Из построек, находившихся здесь, самым обширным был точильный амбар размером 15 х 4 саж. (Сажень приблизительно равна 2,16 м. Получаем 32,6 х 8,6 метров).
В нем имелись две кирпичные печи и 10 камней, размером 2 х 1 аршин (приблизительно 1,4 х 0,7 метра), на которых точили стекла. Рядом в несколько меньшем амбаре с печью и двумя белыми камнями размером 2 х2 аршина происходила шлифовка стекол. В линию после амбаров располагались 9 изб, размером 20 х 3 саж. каждая, где помещались зеркальные мастерские.

Среди построек зеркального завода было также 3 амбара размером 9 х 3 саж. для размещения готовой продукции. При обоих заводах была «одна светлица, где находились приказные люди», работная изба и конюшня на 6 стойл. Возле завода через Москву-реку был сооружен специальный «дощатый мост для всякого рода подвозок и переправ». Наряду с мастерами специалистами, приглашенными для работы на заводы и работающими за определенную плату, здесь работали и крепостные дворцовые крестьяне.
Все черновые виды работ, в том числе доставка и добыча сырья, были переложены на их плечи. Особенно трудно приходилось крестьянам окрестных дворцовых селений с. Воробьева и др., для которых работа на заводах являлась повинностью, и часто дополнительной к сборам.

На стекольном заводе помимо стекол изготовлялась всевозможная хрустальная и глиняная посуда. Мастерами завода было освоено изготовление стекол больших размеров, в три-четыре и более аршин в квадрате. Зеркальный завод изготовлял зеркала и нарезал зеркальные стекла.
Продукция стекольного и зеркального заводов лишь частично шла на нужды дворцового ведомства, в основном она поступала на рынок и расходилась по стране. Мы не располагаем более подробными сведениями о работе этих предприятий. Но из общих хозяйственных распоряжений известно, что к началу 30-х годов темпы работы на них начали снижаться. Ремонт заводских строений не производился, вследствие чего «все ветшало».
В 1731 г. в связи с наметившейся хозяйственной политикой дворца переводились все малодоходные статьи на оброк или сдавать в аренду, была предпринята попытка сдать в аренду и воробьевские стекольный и зеркальный заводы.

Арендатор-англичанин Вильям Эмзель 10 мая 1731 г. просил отдать ему воробьевские заводы на 22 года в аренду. Он обязывался возобновить работу заводов в один год при условии, что ему будет выдано беспроцентно 5 тыс. руб. займа в рассрочку на 5 лет, а также отдана к заводам земля дворцового ведомства с разрешением возводить беспрепятственно на ней всякие постройки. Эмзель требовал оградить его от конкуренции и с этой целью «не впускать в Москву заморских стекол и посуды», а ему торговать без препятствий по всей стране.
В целях освобождения от пошлин и всевозможных сборов он просил и впредь «заводы ведать» в Главной дворцовой канцелярии, а не в коллегии; «сырье для заводов, дрова скупать и перевозить ему без препятствий со стороны дворца, распоряжаться заводами по своему усмотрению». За восстановление и переоборудование заводов Эмзель должен был владеть ими в течении 10 лет, не внося арендной платы, а в последующие годы уплачивать дворцу по 200 руб. ежегодно. Так как «охочих людей, кроме Эмзеля, не явилось», то решено было отдать ему заводы в аренду, но несколько изменив последний пункт условий: не 10 лет, а 6 не уплачивать аренду, а в последующие годы уплачивать по 250 руб. в год. Вначале Эмзель принял условия, а затем отказался.

Через год, в 1732 г., взять в аренду заводы изъявили желание итальянцы Вильям Жембель и Михаил Репополь Условия, предложенные «им, были еще менее выгодны. Они просили, один в течение 10, а другой — 15 лет, чтобы им разрешили владеть заводами без арендного взноса, а затем уплачивать аренду в размере 200 руб. в год. Из дальнейшей хозяйственной переписки мы узнаем, что из-за отсутствия других арендаторов Главная дворцовая канцелярия отдала заводы в аренду итальянцам».

Здесь имеем два любопытных момент, вероятно, имеющих подтверждение в Описи.
В ниге Е. И. Индовой имеем:

«В нем имелись две кирпичные печи и 10 камней, размером 2 х 1 аршин, на которых точили стекла. Рядом в несколько меньшем амбаре с печью и двумя белыми камнями размером 2 х2 аршина происходила шлифовка стекол».

Выше было отмечено наличие медных кругов, вероятно, использовавшихся в качестве столов для шлифовки и полировки стекол. В приведенной цитате отмечены столы из камня для тех же целей.

Опись кн. I:

«146. 1705. 20 октября. Грамоты о привозе припасов из Архангельска алебастра из урочища Кальк к Москве, в Архангельск в Ратушу. – (л. 403) и в Вологду – (л. 404).
158. 1705. 25 ноября. В Ратушу о доставке 21-го камня для чищения и оточения зеркал (ни один камень мерой против образца не явился)»

Опись кн. III

«40. 1707. 31 августа. Выписка и указ о доставке камня алебастра».

Еще одно крайне интересное замечание имеется в Описи, причем это замечание напрямую не относится к стекольным заводам.

Опись кн. I:

«184. Роспись окончинам стеклянным, что сделаны в Посольский приказ и Малороссийский приказ Мещанской слободы Ив. Григорьев да Сергей Михайлов – л. 478. 5 оконниц новых на четверы растворы рамок дубовых, вышина 2 ½ , ширина 1 ½ арш. и с наугольниками, да ис старых окончин 29 окончин в Малорос. 7 окончин».

Здесь, вероятно, впервые отмечено наличие новых для того времени деревянных оконных рам. Это говорит о появлении в России прозрачного французского оконного стекла и методе создания деревянных рам. Рама всего на четыре стекла, хотя размеры, скорее всего еще соответствующие старым окончинам.
И хотя лунное стекло в России научились производить еще в первой половине XVIII в., и в тоже время получали по импорту, этого количества стекла не хватало, возможно, из-за дороговизны, для массового остекления жилых помещений. Еще активно использовались слюдяные оконницы. Одной из причин дороговизны лунного стекла была необходимость получения соды из-за рубежа.

Во второй половине XVIII в., в России перешли на производство оконного стекла на основе богемской технологии, при этом все сырьевые материалы песок, поташ и известь были местного производства, что значительно понизило цену стекла, и началось более массовое остекление жилищ.

Данный переход хорошо подмечен специалистами реставраторами, хотя они и не отмечают причин перехода.
Смотрим книгу «Реставрация памятников архитектуры». М., 2000. Авторы: Подъяпольский С.С., Бессонов Г.Б., Беляев Л.А., Постникова Т.М.

«Слюдяные оконницы в строительстве XVIII в. быстро вытесняются стекольчатыми. Большие проемы (2 м и более в высоту) обычно имели крестообразное членение плоскости проема широкой обвязкой на две створки внизу и на глухую фрамугу наверху. Помимо этого свинцовая обвязка или тонкие горбыльки разделяют оконное заполнение на равные квадраты или прямоугольники, соответствующие формату стекол. Обвязки и горбыльки обрабатываются профилированными калевками.
Поскольку в начале XVIII в. в ходу были только мелкие стекла, горбыльки образовывали относительно частую сетку.

Во второй половине столетия, когда становятся доступными значительно более крупные стекла, ячейки остекления занимают уже всю ширину оконной створки.
В первой половине XVIII века окна обычно открывались путем подъема части рамы по устроенным в обвязке пазам, иногда с применением противовеса, позднее — распахиванием створок.

С XVIII в. появляется новый тип оконной фурнитуры: шарнирные и полушарнирные петли (сначала вколотые, позднее накладные), шпингалеты (раздвижные или отдельные для низа и для верха). В середине и особенно в конце XIX в. рисунок оконного заполнения становится более свободным, он уже не всегда членится на одинаковые ячейки. Появление в конце XIX в. больших зеркальных стекол снимает всякие конструктивные ограничения, позволяя подчинить рисунок переплета любому декоративному замыслу».

И последнее замечание, относящееся к технологии производства зеркал. Ни один из выше приведенных авторов ничего не говорит о сырьевых материалах, использованных для производства зеркал. Но в Описи есть упоминания о поставках соды и магнеса (пирлюзита), что говорит о французской технологии производства зеркал.

Опись кн I:

«182. Письмецо Ив. Губина в Архангельск о соде. – л. 476 с ответом на обороте к Ивану Трифонову – что там 300 пуд. Соды покупки иноземца села Измайлова стеклянного дела бывшего мастера Петра Балтуса, а он Балтус умре, а сын его Петр живет в доме отца в Немецкой Слободе».

Опись кн. II:

«68. 1706. 1 мая. Отписка архангельского воеводы о посылке соды.
74. 1706. 10 июня – 9 июля. О взятье суды к заводу.
87. 1706. 5 июня. Память и отписка о количестве отпущенной с стеклянного завода из Измайлова манганеиса и суды. – л. 222».

Опись кн. III:

«20. 1707. 14 марта. Память из Большого Дворца о присылке к стеклянному делу материи, краски и суды. – л. 31-32.
66. 1707. 16 декабря. Память из приказу Большого Дворца о присылке с зеркального завода на стеклянный краски суды 24 пуда.
69. 1707. 19 декабря. Отписка из Посольского Приказа в приказ Большого Дворца о неимении в последнем суды за отсылкой в Сибирский приказ».

И все это даже не читая самих документов!!!