Когда улеглась июльская буря и определились основные последствия произошедшего в те дни бифуркационного перегиба, настал очередной "момент истины" в русской революции. Беспорядоченное отступление войск после германских контрударов, сопровождаемое массовым дезертирством, требовало скорейшего, экстреннейшего решения основного вопроса русской революции - вопроса о войне.

И парадокс послеиюльской ситуации заключался как раз в том, что ни одна из политических сил, имевших внятные планы решения этого вопроса, не обладали сколько-нибудь заметными позициями в структуре посткризисной власти. Формально эта структура охватывала весьма широкий политспектр от меньшевиков слева до отдельных представителей кадетов справа. В вопросе о войне и мире власть опиралась на крайне маловнятную платформу неукоснительной верности союзническим обязательствам и продолжения войны (которая теперь стыдливо-риторически именовалась обороной отечества) до полного разгрома противника, но при этом не обладала практически никакими ресурсами для реализации этой платформы, потому как армия дальше воевать отказывалась категорически.

Находящиеся на левом от властей фланге большевики после июльских событий были рассеяны - кто был в бегах, а кто и в тюрьмах, - а потому включить механизм реализации своей мирной программы не имели физической возможности. (Этот механизм они, взяв власть, включат несколько месяцев спустя, в результате чего Россия, выйдя из империалистической войны, окажется ввергнутой в войну гражданскую.) Поэтому было вполне логичным, что вопрос о войне попытается решить политическая сила, разместившаяся по другую сторону властных структур, на противоположном от большевиков фланге - правом. Эта сила - высшее офицерство и примыкавшие к нему сильно потрёпанные революционной бурей монархические, октябристские и правокадетские круги.

Понятно, что избранный этой силой механизм решения военного вопроса был прямо противоположен большевистскому: не немедленные мирные переговоры, а разгром врага до его полной капитуляции. Процедура реализации этого механизма предполагалась следующая:

• выдвижение военного диктатора, который должен объявить о своей полной ответственности за дальнейшую судьбу страны;



• принятие диктатором под объявленную ответственность всей полноты власти - законодательной, исполнительной, судебной, военной: если Временное правительство пойдёт на передачу власти добровольно, то оная передача оформляется соответствующим правительственным декретом; если откажется, то полнота власти приобретается диктатором путём свержения правительства;



• диктатор любыми мерами, вплоть до самых жесточайших, восстанавливает в армии дисциплину и боеспособность;



• возрождённая армия в согласии с доблестными союзниками в кратчайшие сроки обеспечивает разгром врага и пир победителей.

Что из всего этого получилось (и почему), мы узнаем в следующем выпуске заметок.