edgeways.ru
|
|
Отв: Пантеон русских авторов Пользователь: Michael_Sv (IP-адрес скрыт) Дата: 29, November, 2013 20:18 ІІ. Пантеон русских авторов
Надо знать в лицо: 1802 год, №20 [eurovestnik.ru] Под сим титулом г. Бекетов издает собрание их портретов (очень изрядно гравированных) с критическими замечаниями. Мы любим портреты и чужестранных писателей: свои должны быть для нас еще интереснее. Вначале изображены Боян и Нестор: не нужно сказывать, что одно воображение могло представить черты их. Издатель хотел только напомнить ценителям литературы, что у нас и в древности были сочинители. Но истинный век авторский начался в России со времен Петра Великого: ибо искусство писать есть действие просвещения. Феофан и Кантемир составляют сию первую эпоху; за нею следует эпоха Ломоносова и Суморокова; третьей должно назвать время Екатерины Великой, уже богатое числом авторов, а четвертой... мы еще ожидаем. Теперь вышли уже 3 тетради Пантеона, состоящие из 15 портретов; четвертая скоро отпечатается. Мы сообщаем здесь некоторые из замечаний, желая дать идею о слоге их. Феофан Прокопович. «Ученый богослов и природный оратор. В речах его, духовных и светских, рассеяно множество цветов красноречия, хотя слог их нечист и, можно указать, неприятен. Мысль, что Петр Великий бывал часто его слушателем; искреннее, жаркое чувство, с которым он говорит о великих делах его, обращаясь лично или к нему самому, или к его знаменитым сотрудникам; обозначение славных эпох России, и наконец счастливые, живые черты, вдохновение истинного гения: вот магия Феофановых речей, которая никогда не потеряет силы своей для русского сердца! Забывая негладкость языка, пленяемся их содержанием, и льем радостные слезы, читая слово о незабвенном торжестве Полтавском, о юном, но уже славном флоте российском, о возвращении монарха из чужих земель к подданным и детям своим. Когда же ритор, в кипении горести, в отчаянии сердца, восклицает: что делаем? Петра Великого погребаем!... и теперь, и теперь еще благодарные сыны отечества рыдают с ним! Предание говорит, что Феофан, сказав сие ужасное слово, не мог продолжать от собственных слез и всеобщего стенания. Счастливый век поэзии и риторства, когда предмет их столь велик и любезен! В Феофане сияет уже заря российского красноречия; но, будучи предшественником Ломоносова, он не похитил у него славы быть нашим лучезарным Фебом. Им сочинены многие богословские, нравоучительные книги и даже предисловие к Морскому уставу. Как муж просвещенный, благоразумный политик и любимец Петра, он старался доказывать мудрость всех новых его учреждений; первый открыл талант молодого Кантемира; ободрял, наставлял его, и вместе с ним писал стихи: два человека, с которыми по тогдашнему времени, никто не мог спорить в остроумии и учености. Феофан имел блестящие достоинства, следственно и неприятелей, которые обвинили его ересью в умствованиях и в теологии; но в царствование ли Петра Великого могло быть опасно такое злословие?» ——————————— Тредиаковский. «Если бы охота и прилежность могли заменить дарование, кого бы не превзошел Тредиаковский в стихотворстве и красноречии? Но упрямый Аполлон вечно скрывается за облаком для самозванцев-поэтов, и сыплет лучи свои единственно на тех, которые родились с его печатью. Не только дарование, но и самый вкус не приобретается; и самый вкус есть дарование, учение образует, но не производит автора. Тредиаковский учился во Франции у славного Ролленя; знал древние и новые языки, читал всех лучших авторов, и написал множество томов в доказательство, что он... не имел способности писать. Однако труды его были не совсем бесполезны. Он первый изъяснил на русском языке меру стихов, и перевел древнюю историю, которую по сие время читают наши провинциальные дворяне. Имя Тредиаковского будет известно самым отдаленным потомкам. Сохраним же образ его, и почтим в нем... трудолюбие науки и несчастие природы. П. П. Немногие, может быть, знают следующий анекдот. Екатерина II, любя успехи российского языка, желала, чтобы в Эрмитаже все говорили по-русски, Ее воля была законом. Но законодатель должен предвидеть и неисполнение: какое же наказание определила монархиня для преступников? За всякое иностранное слово, вмешанное в разговор, виновный осуждался прочесть сто стихов из Телемахиды Тредиаковского». ——————————— Ломоносов. «Рожденный под хладным небом северной России, с пламенным воображением, сын бедного рыбака сделался отцом российского красноречия и вдохновенного стихотворства. Ломоносов был первым образователем нашего языка; первый открыл в нем изящность, силу и гармонию. Гений его советовался только сам с собою, угадывал, иногда ошибался, но во всех своих творениях оставил неизгладимую печать великих дарований. Он вписал имя свое в книгу бессмертия, там, где сияют имена Пиндаров, Горациев, Руссо. Современники могли только удивляться ему; мы судим, различаем, и тем живее чувствуем его достоинство. Лирическое стихотворство было собственным дарованием Ломоносова. Для эпической поэзии нашего века не имел он, кажется, достаточной силы воображения, того богатства идей, того всепобеждающего взора, искусства и вкуса, которые нужны для представления картины нравственного мира и героических страстей. Трагедии писаны им единственно по воле монархини; но оды его будут всегда драгоценностью российской Музы. В них есть конечно слабые места, излишества, падения; но все недостатки заменяются разнообразными красотами и пиитическим совершенством многих строф. Никто из последователей Ломоносова в сем роде стихотворства не мог превзойти его, ниже сравняться с ним. Проза Ломоносова вообще не может для нас образцом; длинные периоды его утомительны, расположение слов не всегда сообразно с течением мыслей, не всегда приятно для слуха; но талант великого оратора блистает в двух похвальных речах его, которые и теперь должно назвать одним из лучших произведений российского, собственно так называемого красноречия. Если гений и дарования имеют право на благодарность народов, то Россия должна Ломоносову монументом». |