вот цитата из исходного поста:

Автомобиль, созданный стараниями конструкторов и инженеров тольяттинского завода ВАЗ и положивший начало новой автомобильной эре.

или вы имели ваш первый пост? тогда вопрос повторю: какие нить аргументы в пользу этого или доказательства вы можете привести? то, что вы в дальнейшем писали имеет совершенно слабые, притянутые за уши аргументы:
1. жигуль - фиат. (с этим никто не спорит).
Но Нива - новый проект с новым качеством.
2. итальяшки имели какие то обязательства перед амерами? даже если и так, то не касательно совершенно нового направления в машинках...
3. но представить, что итальяшки отдают нам совершенно новый проект? зачем? вы можете как то поконкретнее разжевать? Я могу предположить: там ниже цитата имеется.

Есть техдокументация ФИАТа.
И договор о разделе произведенной в Тольятти продукции.

вы утверждаете, что нам передали документацию Нивы и все права на новое направление?
А почему не сюда, к примеру?
В 1969 году группа компаний Fiat получила контроль над автомобилестроительной компанией
Lancia

И еще...
126й фиат машина года в 1967м...
а дело у нас началось в 66м... Тут вообще все не очень понятно...

вот есть такая цитата, на которую я указал выше:
[brezhnevnews.ru]
Все понимали, что в этот момент можно выбирать между разными фирмами. Что, уж если строить такие заводы (а это был огромный заказ и очень выгодный), то можно выбрать и американские фирмы, и французские, и немецкие, и любые другие.

Была выбрана фирма «Фиат», которой руководил потрясающий человек по фамилии Аньелли. Аньелли – это была фигура невероятного масштаба, с точки зрения её вписанности во внутренние элиты, её осведомлённости, её позиционирования вот во всём, что касается западного мира, с огромными волевыми качествами.
Этот Аньелли вошёл в специальные отношения с Джерменом Гвишиани. Никто из нас не знает о содержании этих специальных отношений, а даже, если бы знал, то (я адресую к началу моего монолога: «А мне говорят: «Ты что, - говорят, - орёшь, как пастух на выпасе?») такого рода крупные сделки (а их было несколько) формировали бэкграунд будущего диалога между советской и западной элитой.